Halo. Сага о Предтечах. Книга 1. Криптум
Шрифт:
– Разве у Предтеч такое бывает?
Откровенно говоря, у меня это тоже вызывало недоумение: неужели возможен брак между главным врагом людей и их последней и сильнейшей защитницей?
Я рассказал, просто чтобы убить время:
– Предтечи вступают в брак по многим причинам, но, по слухам, в нижних кастах чаще сочетаются по любви. Порой возникают крайне странные союзы. Людям этого не дано понять, у вас слишком примитивные традиции.
Чакас воспринял мои слова без особого энтузиазма. Выругался вполголоса, вскочил и бросился в заросли. Он
Райзер регулярно уходил в джунгли и приносил очередную порцию фруктов и орехов. Его, казалось, ничуть не интересовало, что произойдет дальше.
Дидакт этим вечером не выходил из своей берлоги, а я с моими людьми отправился прогуляться в заросли. Мне по-прежнему было удобнее называть их моими людьми, а не братьями. Потом мы собрались на внутреннем берегу под мерцающими звездами. Мои дурные предчувствия понемногу сменились давно привычной скукой.
Мы выполнили свое предназначение. В наших услугах явно больше не нуждались. Если нас не намерены убить или арестовать, если Дидакт нас просто не замечает, то, возможно, нам позволят отправиться на другой берег и найти лодку.
Но Чакас так не думал. Он показал на изменившиеся очертания пика в центре кратера:
– Они увидят нас с кромки и остановят любое судно, которое попытается приблизиться.
Я не опускался до наблюдений. Обычно такие мелочи отслеживала личная нательная броня, позволяя Предтече предаться возвышенным мыслям.
– Что там изменилось? – раздраженно спросил я. – Сейчас темно. У подножия все те же деревья, а дальше голая скальная порода до самой вершины.
– Мне кажется, туда направили технику, – ответил он. – Уж точно что-то там перемещает камни.
– Сфинксы – боевые машины, а не экскаваторы.
– Может, там есть другие машины.
– Мы их не видим, – продолжал упорствовать я. – И я ничего не слышал.
– Завтра, – предложил Райзер и исчез среди деревьев.
Прошло несколько часов, но он так и не появился. Мы с Чакасом направились к внешнему берегу.
Следующей ночью мы попытались последовать за Райзером. Этому человечку явно позволялось гулять свободно. Но одинокий боевой сфинкс вскоре появился из-за деревьев и остановился на своих кривых ногах, препятствуя нашему с Чакасом дальнейшему продвижению.
– Мы что, пленники? – прокричал я.
Сфинкс не ответил.
Чакас, покачав головой, усмехнулся.
– Что смешного? – спросил я, когда мы поплелись назад тем же путем, которым пришли.
Сфинкс следовал за нами. Райзер пробежал мимо, обгоняя нас, с небольшой охапкой орехов.
Чакас окликнул его – не зло, а шутливо.
– Хамануш могут приходить и уходить свободно, – сказал он мне. – Он будет хвастаться этим, если мы вернемся домой. Он, похоже, стал здесь нашим начальником!
– Его мозг меньше твоего, – напомнил я.
– А твой меньше, чем у Дидакта, могу поспорить.
– Нет. – Я хотел объяснить принцип мутации от манипуляра до более высоких каст и форм, но мы уже вернулись на полянку, окружавшую наполовину врытый в землю каземат.
И мне пришлось проглотить слова.
На левой стенке спуска в задумчивой позе сидел Дидакт. Его темные глаза с тяжелыми веками были направлены прямо на нас, словно мы наконец удостоились крохи внимания.
Он прокряхтел и спрыгнул со стены с новообретенной резвостью.
– Манипуляр, – сказал он, – почему здесь эти люди?
Мы с Чакасом стояли перед прометейцем и молчали в страхе. Вот и все, подумал я. Пришел час суда и наказания.
– Скажи мне, почему – люди?
– Это наша планета, – сказал Чакас, точно подражая возвышенной интонации и грамматике Дидакта. – Может быть, правильнее было бы нам спросить, почему здесь ты.
Мне хотелось зажать ему рот, и я уже повернулся, чтобы сделать выговор, но Дидакт поднял мощную руку:
– Ты! – Он ткнул в меня пальцем. – Как это получилось?
– Человек говорит правду, – ответил я. – Планета отдана им под заселение. Я прилетел сюда в поисках артефактов. Эти люди показали мне место твоего упокоения. У них есть ге…
– Покой Криптума не должен нарушаться, – оборвал он меня, подняв глаза к небу. – Один из вас нашел способ открыть мой сосуд. Кто? И как?
Его печаль напоминала пелену над берегом и джунглями. Мне же казалось, что само присутствие столь высокого Предтечи наполняет усталым мраком воздух.
– Люди спели песню, – ответил я. – Криптум открылся.
– Только один Предтеча может быть таким изобретательным, – сказал Дидакт смягчившимся голосом. – Или таким умным. Ты хотел сказать, что у людей есть гейс. Кто-то вложил в них эти коды. Во младенчестве или еще даже раньше.
– Думаю, так оно и случилось.
– Сколько прошло времени?
– Вероятно, около тысячи лет, – ответил я. – Очень долгий сон.
– Не сон, – сказал Дидакт. – Я вошел в Криптум на другой планете. Кто-то перенес меня сюда. Зачем?
– Мы инструменты Библиотекаря, – сказал Чакас. – Мы служим ей.
Дидакт с отвращением уставился на человека:
– Кто-то вместе с моими сфинксами помог мне ожить.
– Я. – Отрицать очевидное было бы глупо.
– Я надеялся вернуться с триумфальным признанием моих суждений, а вместо этого вижу перед собой молодого дурака и порождения древних врагов. Это хуже позора. Есть только одна причина… которая заставила бы Библиотекаря оживить меня в таких унизительных условиях.
Он поднял руку и сделал в воздухе короткое волнообразное движение пальцами. Из каземата выплыл комплект нательной брони, и Дидакт принял позицию облачения. Детали обхватили его конечности, затем туловище и, наконец, макушку. Мерцающие светлые ленты парили в сантиметрах над его кожей. Меня удивила скромность конструкции. Нательная броня моего отца была куда замысловатее, а ведь об отце не слагались легенды. Таковы были строгие правила Предтеч: даже великий прометеец облачается скромнее строителя.