Halo. Сага о Предтечах. Книга 1. Криптум
Шрифт:
Я послушался.
– Не останавливайся, – сказал Чакас. – Если остановишься, мы можем тебя потерять.
Я ничего не мог с собой поделать и постоянно отнимал руку от глаз: идти вслепую было очень непривычно.
– Не смотри, – настаивал Райзер.
– Мы ходим кругами, – предупредил я.
– Ах, какие круги! – восторженно воскликнул малыш.
Кажется, они провели слишком много времени под открытым солнцем. А я не слишком представлял, как вести себя с двумя людьми, получившими солнечный удар.
– Налево! – прокричал
Я замешкался, поднял руки и увидел, как оба моих проводника, только что шедших буквально в паре шагов передо мной, вдруг исчезли, словно растворились в воздухе. Я остался один посреди белой песчаной равнины. Вдалеке едва-едва виднелись джунгли. Справа от меня поднималось что-то комковатое, с неясными очертаниями – может быть, центральный пик. А может, и нет.
Я приготовился к худшему. Без нательной брони, без воды – пустыня прикончит меня в считаные дни.
Слева неожиданно появился Чакас. Он схватил меня за предплечье, но я мгновенно стряхнул его руку. Тогда он отступил, превратившись в плоскую фигурку, словно вырезанную из картона. Его очертания стали мутными и, казалось, таяли.
– Выбор за тобой, – сказал он. – Поворачивай налево или возвращайся домой. Если сумеешь найти путь.
После этого он снова исчез.
Я медленно повернул налево, сделал шаг… и затрясся всем телом. Я стоял на низкой черной тропинке, уходящей вправо, а затем обратно налево, с обеих сторон окруженной мелким белым песком. Значит, это все-таки был отражатель, а не ослепитель. Некий Предтеча спрятал это место с помощью давно устаревшей технологии, словно понимая, что его хитрость будет разгадана смышлеными и настойчивыми людьми.
Теперь впереди были отчетливо видны не белые обезьяны, а двенадцать бойцовских облачений Предтечи средних размеров, расставленные широким овалом, размер которого по длинной оси составлял около сотни метров. Я провел немало часов, изучая старые корабли и оружие, чтобы отличать их от более интересных находок. Проглотив разочарование, я узнал боевых сфинксов, внутри которых сражались Воины-Служители прошлых времен; теперь такие сохранились разве что в музеях. Они, конечно, древние и, возможно, все еще действующие и достаточно мощные, но для меня не представляют ни малейшего интереса.
Чакас и Райзер держались в отдалении, приняв почтительные позы, будто погрузившись в молитву. Странно. Люди молятся древнему оружию?
Я снова посмотрел на замерший круг. Каждый боевой сфинкс примерно десяти метров в высоту и около двадцати в длину – это больше, чем современные облачения Предтечи, служившие той же цели. В удлиненном хвосте находился подъемник и силовая установка, впереди поднимался мощный округлый торс. Наверху, плавно встроенная в общий криволинейный дизайн, покоилась абстрактная голова с упрямым высокомерным лицом, где размещалась кабина управления.
Я сделал шаг вперед, прикидывая, как пересечь оставшуюся полосу равнины между тропинкой и белыми гигантами.
Чакас поднял скрещенные руки и вздохнул:
– Райзер, давно здесь эти монстры?
– Давно, – отозвался тот. – Еще до того, как дедушка улетел полировать луну.
– Он имеет в виду, что прошло больше тысячи лет, – перевел на понятный язык Чакас. – Ты читал записки старого Предтечи?
– Некоторые, – ответил я.
– Это место не любит людей. – Райзер вытянул губы и энергично потряс головой. – Но дедушка ловил пчел в корзинку…
– Ты открываешь ему тайну? – недоуменно спросил Чакас.
– Да, – ответил Райзер. – Он не очень умный, но хороший.
– Откуда знаешь?
Райзер обнажил зубы и энергично затряс головой:
– Дедушка сажал пчел в большую корзину. Когда они громко жужжали, он останавливался и махал корзиной по сторонам. Когда они умолкали, он понимал, куда идти.
– Ты имеешь в виду, что тут есть инфракрасные ориентиры? – Я был удивлен.
– Как скажешь, – согласился Райзер, надув губы. – Пчелы знают. Если ты живой, то кидаешь камни, чтобы другие могли идти… Кидаешь изо всех сил.
Теперь, когда я знал, что искать, я увидел – пусть и через ослепитель, – что на ровной белой поверхности песка действительно есть выложенные камушками ломаные, меняющие направления линии.
Путь, которым Райзер вел нас, был очень извилист. Время от времени он останавливался и что-то щебетал. Наконец мы подошли к ближайшему сфинксу. Я остановился в его тени, потом протянул руку, чтобы прикоснуться к белой поверхности, испещренной боевыми осколками и звездной пылью. Никакой реакции. Неактивен.
Скалящееся лицо надо мной все еще производило сильное впечатление.
– Они мертвы, – сказал я.
В голосе скакуна послышалась некоторая почтительность:
– Они поют. Дедушка слышал.
Я отвел руку.
– Дедушка говорил, это военные трофеи. Важные для старого большого парня. Кто-то поставил их сюда охранять, наблюдать и ждать.
– Трофеи какой войны? – Чакас посмотрел на меня так, будто я должен был знать.
И я знал. Я был почти уверен. Возраст сфинксов приблизительно соответствовал войнам Предтеч и людей – около десяти тысяч лет назад. Но мне все еще не хотелось обсуждать это с проводниками.
Райзер спрыгнул с тропинки и осторожно прошел вокруг. Я двинулся следом, глядя на гладкие точки раздвоенного хвоста: зияющие тоннели, несомненно, вели к двигателям. Никаких видимых маркеров я не нашел. С другой стороны я увидел очертания убранных внутрь манипуляторов и сложенных щитков.
– Закрыты несколько тысяч лет назад, – сказал я. – Вряд ли они чего-то стоят.
– Для меня – ничего, – сказал Райзер, глядя с вытянутыми губами на более молодого и высокого человека.
– Может быть, для него, – мягко сказал Чакас, показывая на пустой неровный рельеф. – Или для нее.