Халт
Шрифт:
– Братан! Ты ли это?! – Тори бросил ложку и выскочил из-за стола. Халт угадал с приходом: гном недавно вернулся со смены, и все семейство Гримсонов обедало. – Давно приехал?
– Вчера, – улыбнулся Халт.
Так получилось, что из всей семьи Гримсонов он, помимо Тори, хорошо знал лишь Томилу. Несколько раз встречался с седовласым дедом, но обычно это происходило в «Новом Квершлаге», куда тот изредка заглядывал в поисках внука. Отца Тарана Халт и вовсе никогда не видел. В отличие от седовласого, с длинной бородой деда тот оказался черняв и усат и, несмотря на то что тоже трудился на шахтах, не мог похвастаться выраженной мускулатурой. Если бы Халт не знал о семейной профессии Гримсонов, то решил бы, что отец Тарана – ученый или инженер, не поднимающий ничего тяжелее древнего фолианта о притяжении тел. Правда, это очень тяжелый фолиант (сыну Глойфрида приходилось его читать). Дед своими ручищами больше смахивал на шахтера, но достаточно было посмотреть на его осанку, как он держит голову и разговаривает, и становилось очевидно, что Гримсоны – древний и очень уважаемый род. Вероятно, когда город принадлежал гномам, они входили в число его правителей. Та же осанка, тот же взгляд передались и его сыну, а вот внуку уже не достались. Торион вел себя как обыкновенный городской раздолбай, зато из него выплескивались энергия и харизма. В первую очередь это чувствовали гномихи, от которых у молодого Гримсона не было отбоя. Но и парни, зачастую сильнее и умнее, вились вокруг него, признавая лидером.
– Познакомьтесь, это мой хороший друг Халт, – представил Тори.
– Привет! Давно не виделись, – улыбнулась Томила. Двое старших сдержанно кивнули.
– Это мой дед по прозвищу Седой, а это отец, все называют его Умником, – продолжил гном.
– Прошу прощения, что отрываю вас от семейного обеда, я просто хотел поговорить с Торионом. – Халт решил, что не стоит огорошивать всю семью гномов сообщением о гибели мира.
– Дед, я пойду, а? – Внук сейчас казался маленьким гномиком, спрашивающим разрешения погулять с друзьями, и от этой несуразицы – один из вожаков «Сопротивления» спрашивает разрешения покинуть обед! – Халт чуть не засмеялся. Потом вспомнил собственные семейные обеды и посерьезнел. Да стань он хоть владыкой мира – покидать семейный обед до того, как глава семьи встал из-за стола, – катастрофа. В роду Хединсейских ходило много дурацких, как казалось Халту, правил, однако они были нормой в приличном обществе. Почему какое-то общество считалось приличным, а какое-то – нет (обычно это зависело от древности рода, денег и умения вести светские беседы), сын Глойфрида не понимал, но годам к двенадцати просто принял это как данность.
Тори отпустили, и товарищи вышли на улицу.
– Ну что, возьмем по пиву – и к тебе? – предложил Таран.
– Не, – замялся потомок Хагена, – давай лучше погуляем… У меня там девушка.
Гном присвистнул:
– Хорошенькая?
– Даже не думай! Я ее из лап Хаоса выдернул, так что можешь на нее даже не смотреть!
– Да больно надо! Мне и гномьих хватает! А ты, кажись, влюбился?!
– Нууу… есть немного.
– Все, я подыхаю от любопытства! Пошли смотреть твою девушку!
– Остынь, Тори, – посерьезнел Халт. – Я тебя вытащил поговорить не о ней. Есть новости, и, кажется, плохие.
С гнома тут же слетело веселье.
– Может, все же в трактир?
Халт помотал головой:
– Лучше куда-нибудь, где нас никто не услышит.
Таран повел товарища за город, туда, где по берегам Кальмиуса росли ивы. Наступил август, но солнце все еще шпарило, и болтаться среди каменных домов никому не хотелось. Пока шли, болтали о всяких пустяках; гном рассказывал, что начинаются работы по горной проходке на новой шахте, что стражники опять устраивали облаву, пытаясь поймать организаторов «Сопротивления», но информаторы сработали хорошо, и всех предупредили за несколько часов. Халт же рассматривал окрестности. Почему-то улицы Антракаса казались родными, и он радовался, что здесь ничего не изменилось: те же дома из светлого камня, те же немощеные дороги, степь, по которой так и не пустили телеги для гномов-шахтеров, цветы в горшках на подоконниках и редкие в этом районе кусты роз по обочинам. Наконец, они ушли достаточно от города, сели на берегу, под раскидистой ивой. Халт, собираясь с духом, принялся пускать камушки по воде: сколько раз подпрыгнет, пока не утонет. Тори тоже сгреб горсть камней, пытаясь переиграть товарища.
– Что ты знаешь об Упорядоченном, Хаосе и богах Хедине и Ракоте? – спросил он наконец.
– Я не задумываюсь о таких вещах, – ответил гном. – Мне хватает проблем одного города, чтобы думать о целых мирах и богах.
– Счастливчик, – вздохнул Халт. – А мне вот приходится. Ладно, давай знакомиться.
Тори удивленно посмотрел на товарища.
– Мое настоящее имя Халт Хединсейский, потомок Хагена, ученика Хедина. И родом я с Хьерварда.
Тори подскочил, ответил шутливый поклон:
– Приятно познакомится, ваша светлость, или как вас там. Не знал, что в наш скромный шахтерский городок заглядывает такая голубая кровь.
– Хватит придуриваться, – отмахнулся Халт.
– Ладно. На самом деле я знал, конечно, – вновь посерьезнел гном.
– Чтооо?!
– Ну. У нас хорошие информаторы.
Потомок Хагена выругался про себя. Он-то думал, что хорошо замаскировался…
– Ладно. Тогда, может, и ты расскажешь, кто ты?
– Ты и сам догадался. Я сейчас лидер «Сопротивления». В том году меня избрали.
– Ого! У вас проходят выборы?
– Ага, – Гном вновь запустил камушек. Тот подпрыгнул десять раз, прежде чем пойти ко дну. – На пять лет. А иначе никакого развития. Лидер начинает думать о собственном заде, а не о Деле.
– А твоя родня? Я думал, они во главе.
– Не, батя вообще в это не лезет, не по нутру ему революции, лишь бы изучать горные породы до посинения. Но за советом к нему можно сунуться – не зря Умником кличут. А дед, тот да, стоял у истоков «Сопротивления», но теперь тоже этим не занимается, хотя боец еще тот! Фору даст молодняку!
– Мне нужна ваша помощь.
Глава тринадцатая
Халт рассказал историю с магами, заключенными в защитные коконы, о Великом Разломе, о том, что одного из них – альвийку Лероннэ – приспешники Хаоса обнаружили именно в этом городе, и именно в этом заключалась настоящая причина, почему Гномий Холм завоевали альвы и люди, служащие Хаосу. На этих словах Торион подскочил и хлопнул себя по ляжкам. Гномы сотню лет гадали, чем «заслужил» их небольшой городок вторжение, и вот теперь на одну загадку стало меньше. Разрешилась и вторая загадка: высокий магический фон в городе. Его излучает кокон с заточенным магом, и, возможно, это и стало ориентиром для альвов. Скорее всего, храм так называемого Черного Солнца построен именно на месте этого кокона, а Арена создана для аккумуляции магической энергии. Халт долго и подробно объяснял гному, не знающему даже азов магии, для чего нужен черный шар, как именно происходит сбор энергии, что приспешники Хаоса собираются делать с ней потом и чем это грозит их трем мирам в частности и Упорядоченному в целом.
– Ладно, хватит, я проникся ужасом происходящего, – перебил его Тори. – Что ты хочешь от нас?
– Мне нужна армия, чтобы сразиться со служителями Черного Солнца. Скажи, сколько бойцов ты мог бы выставить?
Гном запустил пятерню в бороду, почесал подбородок, поморщил лоб, прикидывая что-то.
– Тыщ пять, думаю, соберу.
Теперь настала очередь Халта присвистнуть. Это намного больше, чем он думал. Осталось только уговорить их выступить и найти еще раза три по столько – потомок Хагена полагал, что приспешники Хаоса ожидают нападения и соберут силы по многим мирам.
– Тебе сколько нужно?
– Не знаю, – честно ответил Халт. – Мне для начала надо понять численность противника…
– Городской стражи сейчас около тысячи гоблинов…
– …то есть по одному на сорок жителей?
– На пятьдесят примерно, если считать женщин, детей, стариков и всех понаехавших. Но имей в виду, у Храма и у Арены собственная стража, не подчиняющаяся Огаю.
– Сколько ее?
– Тьма их знает… туда нашим нету ходу, а с улицы не поймешь. Бороду даю на отсечение, у них там открытые порталы в другие миры, из которых они пригонят сколько надо.