Халява

Держапольский Виталий Владимирович

— Не вопрос! Завтра же и вылечу. Слушай, а до каких пор товар держать?

— Сам увидишь. Как только народ начнет талоны на сигареты получать, курить махру и окурки — так и продавать будем.

— Как курить бычки? — не понял моего юмора Васек. — Для этого же совсем опуститься нужно!

— Погоди немного, Вася, и ты сам увидишь, как опустят всех… Кроме нас, конечно! — с усмешкой произнес я в трубку. — И будут опускать неоднократно, макая лицом в дерьмо…

— Серж, откуда ты все это знаешь?

— Я тебе говорил, братан, что самое ценное в мире —

это информация. И тот, кто ей обладает, всегда будет в шоколаде, работая на опережение! Увидишь, как схема сработает в случае с сигаретами.

— Я понял, Серега. Буду ждать.

— Кстати, — вспомнил я. — Как у тебя дела с учебой?

— Поступил на заочку в сельхоз, на экономический.

— Вот это молодец! — одобрил я. — Учись, Васек, образование пригодиться.

— Я слышал, что ты Алехе помог на юридический в Москве поступить?

— Помог, — не стал скрывать я. — Пусть под моим присмотром будет… А то он в последнее время к конопельке пристрастился, колеса глотает…

— Есть за ним такая хрень, — согласился Васька. — Как бы на ширево не подсел.

— Вот-вот. Я за ним присмотрю и в нужную сторону направлю.

— В нужную для кого? — неожиданно спросил Васька.

— В первую очередь для него самого, — подивившись проницательности старого приятеля, ответил я. — Ну и в итоге для общего дела. Он же, сука, хитрый суслик. Такой юрист — для меня настоящая находка. Пусть дерзает. Значит, ты у меня завтра объявишься? — вернулся я к предыдущей теме разговора.

— Да. Завтра вылечу.

— Билеты возьмешь, сообщи мне рейс — встречу.

— Хорошо, — ответил Васек. — До скорого!

— Увидимся! — ответил я и повесил трубку.

* * *

Мои "прогнозы" начали сбываться уже к осени. Ассортимент табачных изделий в магазинах неожиданно начал сокращаться. А к ноябрю полки в торговых залах совсем опустели. К слову сказать, исчезли не только сигареты, но отсутствие табака ударило по россиянам, наверное, больнее всего. Особенно по мужской части населения. Дело обстояло настолько скверно, что появились талоны на сигареты, которые выдавались всем достигшим восемнадцатилетнего возраста. До этого, спасибо товарищу Горбачеву и его борьбе с пьянством, по талонам отпускалось лишь спиртное. Но курящих было на порядок больше, чем алкоголиков… Ситуация в бывшей, вернее пока еще стране Советов, постепенно накалялась…

Я вернулся в Новокачалинск вместе с первым снежком на ноябрьские праздники. Сходил на демонстрацию, по-моему, одну из последних. Красные флаги, транспаранты, патриотические марши из громкоговорителей, духовые оркестры еще работающего завода, леспромхоза, школы, "да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая Революция" с большой трибуны, раскрасневшиеся от мороза мордашки молодых девчонок с красными бантами на груди… Черт, а ведь я скучаю по всей этой показушной совдеповской суете… Действительно скучаю!

Васек с трудом нашел меня в разношерстной поддатой праздничной толкотне.

— Серега, брат! — потрясая початой бутылкой "Жигулевского",

заорал он, перекрикивая многоголосый гомон демонстрации. — Почему меня не предупредил? Я бы встретил!

— На чем? — рассмеялся я. — У тебя даже моцика сейчас нет.

— Нашел бы мотор, раз плюнуть! — Васька приложился к холодному стеклянному горлышку.

Я передернул плечами: хлестать холодное пиво на морозе, пускай даже и небольшом… Не, не по мне это удовольствие!

Васек высосал остатки хмельного пойла и не глядя бросил бутылку в придорожную канаву, припорошенную свежим снежком. Затем достал из кармана куртки еще одну бутылку пива.

— Будешь? — спросил он меня.

— Нет уж, — помотал я головой, — увольте! Давай-ка лучше куда-нибудь забуримся в тепло. И водочки примем для сугреву, — предложил я.

— Согласен, — принял предложение Васька. — Давай в "Вариант".

— Это бывшая столовка что ли? — спросил я.

— Не, столовка там же и осталась. В том же здании кафешку открыли. Типа мини-ресторанчик деревенского пошибу…

— Випить-закусить-то там найдется?

— А то? Конечно!

— Тогда чего мы ждем? — риторически спросил я.

— Так погнали быстрее, а то я тоже слегка подзамерз.

Кафешка, к моему величайшему изумлению, оказалась прилично отделана: огромные, во всю стену, резные деревянные панно со сценами сельской жизни, окрашенные морилкой и покрытые лаком, впечатляли. Не все забегаловки в Москве смогли похвастать подобными произведениями искусства.

— Ну как тебе? — спросил Васька. — Классно сделано?

— Довольно-таки, — признался я. — Классно оформлено.

— Я тоже сюда руку приложил, — похвастался дружбан.

— Как это ты умудрился?

— Да мне сейчас все равно делать нефиг. До сессии далеко, а просто шланговать по поселку — скучно. Вот меня Дмирич и подтянул…

— Валерий Дмитриевич? Наш трудовик?

— Он, — кивнул Васек. — Ты ж знаешь, он знатный резчик. — Классе в шестом-восьмом мы вместе с Васькой ходили на кружок вырезания по дереву, который вел наш трудовик Валерий Дмитриевич. Надо признать классный мужик — пацанва вокруг него так и вьется. Умеет он с ними работать — сам таким был. Он и поможет и подскажет. Крепкий мужик, здоровый, плотный, словно медведь перед зимней спячкой, а с пацанами, как с ровней всегда… Уж сколько лет прошло, а воспоминания о нем у меня самые светлые. — Так вот он меня и подтянул, — произнес Васька, выдергивая меня из воспоминаний. — Заработал прилично.

— Классная работа! Из чего резали? Береза, липа? — с видом знатока спросил я.

— Не-а, — довольно улыбнулся Васька. Нипочем не угадаешь! Экономили с Дмитричем как могли. Это гипс. Для повторяющихся узоров, типа рамочек, делали деревянную заготовку. Затем с нее резиновый слепок — и штампуй себе! Морилочкой, лаком обработали…

— Хитро! От настоящего дерева не отличить, — согласился я. — Так, Васек, чего закажем?

— Да мне все равно, — пожал плечами дружбан, — было бы, чем закусить, и ладушки!