Халявщик
Шрифт:
– Ты, мужик, лучше сходи, убедись, что ни воды нет, ни света. Кранты пришли, местный апокалипсис, - сочувственно посоветовал ему один из сборщиков хабара.
А Монах уверенно двинулся между стеллажей. Софт заметил винно-водочные ряды и метнулся к ним, но был остановлен жестким окриком:
– Куда? По карманам собираешься бутылки распихивать. Тебе же было сказано – делай, как я.
Монах распахнул дверь в торце зала, прошел метров двадцать по коридору и завернул в просторную комнату. Вся она была уставлена коробками. Монах окинул их опытным взглядом, ухватил одну и дал ЦУ Софту:
–
Софту попался хороший напарник – в том смысле, что Монах не обладал выдающимися физическими данными, и бывший гимнаст выдерживал заданный им темп, даже не успевая запыхаться. Когда выбрали все крепкое спиртное, Монах подошел к стоящему в зале шкафу с элитными напитками и высадил стекло.
– Забираем, - сказал он Софту, вытащив из кармана две холщевые сумки. – Несем в автобус, потому, что выпивка ценная, а бутылки хрупкие. Такое спиртное идет на склад города и выставляется в торжественных случаях.
У автобуса напарников перехватил Глухарь:
– Монах, заканчивай один, у Софта дело есть.
Салон находился напротив магазина. Софт зашел туда и застыл в нерешительности. Ему вспомнилась шутка отца. Чем отличается социализм от капитализма? Да ничем. В обоих случаях невозможно выбрать нужную вещь. При социализме из-за отсутствия выбора, а при капитализме потому, что глаза разбегаются. Все же для себя Софт остановился на замечательной кремовой тройке и накинул пиджак для примерки. Он посмотрел в большое зеркало и заорал от ужаса. Из-за его спины выглядывала уродливая морда рубера.
Через секунду Софт почувствовал его смрадное дыхание. Он развернулся, срывая автомат с плеча. Времени целиться не было, чудовище уже занесло для удара когтистую лапу. Софт в бессильном отчаянии нажал на курок. Пуля угодила в бедро рубера. Такой калибр не пробивал костяную броню развитых монстров, а если каким-то чудом это удавалось, то зараженные подобные раны напрочь игнорировали, словно не замечали их вовсе. Софт заорал от осознания неминуемой смерти. Но прошла секунда, другая, а он все еще оставался жив. А из бедра рубера ударил фонтан крови. Уж ударил, так ударил. Светлый потолок окрасился в насыщенно красный цвет, а монстр бессильно уронил лапы и рухнул на пол. Его конечности задергались в предсмертной агонии.
В салон ворвались два бойца.
– Это чё за бардак! С какого перепуга стре… начал один из них, но тут же сменил репертуар. – Ни фига се! Ты рубера завалил! Из этой пукалки?! Ну, ворошиловский стрелок! Куда угодил, в затылок или глаз?
– В бедро, - честно ответил Софт.
– Шутишь! Молодец! Я бы после такого навеки заикой сделался.
– Да я честно говорю – в бедро. Артерию перебил. Кровищи было, - Софт указал на потолок.
Бойцы на всякий случай осмотрели голову твари.
– Во, блин, гоблин! Поверить в такое можно только под ударной дозой спека. Но я не колюсь… только чтобы быстрее оклематься после тяжелых ранений.
– Наверное, тебе попался дефективный
И только Софт знал истину. Выходя из салона, он молвил про себя:
– Спасибо, рыбка! Ты оставила меня в этом аду, но уже дважды спасла от смерти.
Когда «Неоплан» подъезжал к Елани, Софт заметил нескольких мужчин, забрасывавших в грузовик тела зараженных.
– О, народ зачищает поляну. Ежедневно приходится избавляться от тушек зараженных. Они же, как череп бедного Йорика.
– В смысле?
– не понял Софт.
– Внутри нет мозгов. Одни на минах подрываются, других охрана переводит в разряд утиля. О, кого я вижу! Букет собственной персоной. Опять Филин на должниках бабки зарабатывает.
– Какой Филин? Хозяин нашего казино?
– Ага. Бывал там?
– Неа! Мне работа игру заменяла. Такой же азарт, только вдобавок извилинами шевелить надо. И здесь не тянет.
– Ну и зря. Попытать счастья всегда интересно. Только надо меру знать. А то попадаются игроманы хуже алкашей. Все готовы спустить до последнего спорана.
– Странные люди. Если им нужен азарт, пусть отправляются за периметр. Когда начинаешь с зараженными игру «кто кого первый замочит», адреналин аж из ушей хлещет.
– Нет, им такой азарт не нужен. Они жить хотят и при этом разбогатеть. А Филин человеческими страстями ловко пользуется. Обдирает людей догола и даже больше.
– А разве можно больше?
– Запросто. Загоняет в долговую кабалу, и должнику приходится горбатиться на самых грязных работах за миску супа. Остальное идет Филину. Знаю таких, кто, условно говоря, вчера заканчивал одну отработку, сегодня проигрывался и завтра отправлялся на другую. И так много раз подряд.
– Вот идиоты. Если бы я хоть раз влетел, потом бы обходил казино за километр. А они, как мотыльки на огонь, честное слово.
– Нам трудно понять психологию такого человека. Они же не только подписываются на городские работы. Ходят слухи, что Филин снюхался с внешниками, выступает, как посредник. Переправляет игроманов, которые ему больше всего задолжали, на удаление органов, имея с этого двойную выгоду. Человек ему свой безнадежный долг выплачивает, а внешники – долю за посредничество.
– И он до сих пор благоденствует в стабе! – возмутился Софт. – Да за такие дела его самого надо сдать на органы!
– Я же тебе говорю – ходят слухи, то есть прямых доказательств нет. А Филин тебе – не какой-нибудь продавец нижнего женского белья, у него связи будь здоров. Для того, чтобы натравить на него ментата, одних слухов очень мало…
Разговор этот забылся бы, но через день Софт волей случая проходил возле казино. И ощутил, как его буквально тянет зайти внутрь. Ощущения эти были ему хорошо знакомы, так дар реагировал на близость жирного хабара. Софт подумал, что кто-то из завсегдатаев посеял ценную вещь, но дар упрямо тянул его до тех пор, пока он не занял единственное свободное место за рулеткой. Это уже было интересно. Похоже, белая жемчужина успешно раскрыла новые грани его способности. Осталось только проверить это предположение на практике.