Хамелеон
Шрифт:
– Да ничего особенного...
– ответил Анатолий, не оборачиваясь.
Людмила завозилась на земле, он не глядя подал ей руку, в которую она тут же вцепилась, и Анатолий обрадовался еще раз, почувствовал в ее руках почти прежнюю силу. Людмила встала за его спиной и посмотрела через плечо.
– Может, ты все-таки объяснишь?
– недовольным голосом сказала она. Почему я здесь и почему я ничего не помню? И вообще, что все это значит?
– Потом, Люсенька, потом...
– он шарил взглядом по шоссе, но оно было на редкость пустынным. Лишь вдалеке, съехав с магистрали,
– Ты подожди меня здесь, - сказал Анатолий ласково.
– Я ненадолго отлучусь...
– Куда?!
Она стояла, прикрывая голую грудь окровавленной майкой и непонимающе смотрела на него, и он обрадовался, заметив, что крохотные ранки на ее теле уже почти не кровоточат.
– Дело у меня... На полчаса...
– Какое дело? Где? С кем?
– Неотложное дело, - сказал он как можно мягче.
– Есть тут у меня один... Кредитор. Надо вернуть ему должок.
Она попыталась протестовать.
– Люся, - сказал он, взяв жену за плечи, - я быстро... И не задавай мне пока никаких вопросов. Вернусь и все тебе объясню. Будь умницей.
Анатолий поцеловал ее в холодный нос.
– Если что, иди к поселку... И надень майку, - попытался он пошутить. Не соблазняй Кавказ! Он без ума от блондинок.
Она пока плохо соображала от слабости, и Анатолий воспользовался ее замедленной реакцией. Перемахнув через большой валун, он побежал вниз по склону. Сзади что-то крикнула Людмила, он не понял, но не оборачиваясь ободряюще поднял руку, чтобы успокоить ее.
По мере приближения к машине Анатолий бежал все медленнее и потом перешел на шаг. Метрах в десяти от нее Анатолий остановился, нервно оглядывая обводы "Таврии".
Машина выглядела вполне мирно. Крадучись, он двинулся к ней, готовый ко всему.
Автомобиль стоял, слегка накренившись на бок и воткнувшись открытой дверцей в землю, но Анатолий не верил в это обманчивое миролюбие, потому что видел в салоне окровавленную смятую простыню и забрызганные стены.
– Ну вот...
– сказал он, точно перед ним было живое существо, невиданный зверь. А МОЖЕТ, ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗВЕРЬ?.. И КТО НА КОГО СЕЙЧАС ОХОТИТСЯ?
– Мы встретились снова...
Он обходил машину, оглядывая ее и взвешивая свои шансы. У него было определенное преимущество, ибо он понимал, что у колес на пересеченной местности проходимость и маневренность хуже, чем у человека. И еще была надежда, что ОН максимально активен и опасен только ночью. Анатолий уже имел возможность в этом убедиться.
– Я не знаю, кто ты и откуда пришел, и не хочу этого знать. Ты пришел убивать, и этим все сказано... Ты хотел отнять у меня самое дорогое, что есть в моей жизни, и тебе это почти удалось. И вот этого я не могу тебе простить... и не хочу...
Анатолий подошел вплотную и положил ладонь на теплую ШЕРШАВУЮ крышу машины.
– Спи... Спи...
– попросил он почти ласково, гладя уменьшавшиеся под пальцами бугорки.
– Тебе нужно отдохнуть... Твое время прошло, наступило мое.
Взошло солнце, и эмаль под рукой стала идеально гладкой.
– Ну вот и молодец, - почти с любовью сказал Анатолий.
– Хорошая собачка... Поспи...
Он оглянулся и увидел, что Людмила идет у нему. "Не утерпела..." подумал он недовольно, сожалея, что жена вынуждает его рисковать. Анатолий поднял водительское кресло и сел в него, держа рукой открытую дверцу. На всякий случай...
Ключ зажигания торчал в замке. Анатолий осторожно повернул его, и стартер изрезал на куски утреннюю тишину. Двигатель неуверенно, со сбоями взревел, и в его голосе Анатолий уловил рык озлобленного зверя. Он давил на педаль газа и боялся, что мотор не заведется или это произойдет слишком поздно и Людмила успеет дойти до машины.
Но снова произошло чудо: двигатель завелся почти сразу. Ручной тормоз был снят, передача СТОЯЛА на первой скорости. Машина тронулась и напрямик пошла к шоссе. Краем глаза Анатолий увидел, что Людмила пытается бежать, по-девчоночьи выбрасывая в стороны длинные ноги. Это его обрадовало и еще обрадовало сознание того, что она не успеет...
Он выехал на шоссе и не добавляя скорости, чтобы при необходимости можно было выпрыгнуть, не свернув себе шею, погнал "Таврию" к повороту. В зеркале заднего обзора от видел идущую за ним по дороге Людмилу в пятнистой майке. Она махала ему руками и что-то кричала.
– Сейчас, Люсенька, сейчас...
– проговорил он.
– Осталось совсем немного... Осталась самая малость.
Шоссе поворачивало влево. Он съехал с него, и когда до обрыва осталось метров двадцать, вывалился из машины, больно ударившись о камни. Скрежеща днищем о выступы скалы, "Таврия" перевалила через край, зло взревела двигателем и исчезла из виду.
Анатолий лежал и слушал.
Там, внизу, гулко рвалось железо и звонко билось стекло. Все это продолжалось, как ему показалось, бесконечно долго, потом последовал мощный скрежещущий удар и тут же грохнул взрыв, сменившийся гудением пламени. Анатолий поднялся с камней и побрел к обрыву.
...Жуткий дикий рев рванулся в небо. Опять заскрежетало железо, точно кто-то очень сильный таскал разбитую машину по острым глыбам. Анатолий подбежал к обрыву и замер, пораженный. В дыму и пламени шевелилась коричневая щетинистая туша, изорванная, стреляющая вверх фонтанами желтой жидкости. До нее было далеко, и Анатолий не мог разглядеть деталей, он лишь видел, что чудовище, обретшее свой первозданный вид, борется с огненной, заключенной в нем самом смертью. Пламя оказалось сильнее. Рев стихал, туша шевелилась все медленнее, пока не застыла неподвижно. Осталось лишь гудящее пламя.
Подошла усталая Людмила и положила руку Анатолию на плечо, по привычке выглядывая из-за него.
– Что это?..
– спросила она со страхом, увидев тушу.
– ОН...
– сказал Анатолий.
– Я был его должником, и я с ним рассчитался.
– Ничего не понимаю. Кто ОН? И где наша машина?
– Она с подозрением глядела на следы колес, ведущие от шоссе к обрыву.
– Машины нет, - сказал он устало.
– Дня два как нет...
– А где она?
– Людмила глянула вниз, и на ее лицо вернулся испуг.