хамелеон
Шрифт:
Возможно, Хоуп прав? Возможно, заключив связь с Мораном, Джон сумеет оттеснить темноту в его душе так далеко, чтобы она никогда не вырвалась наружу. Может быть, он сделает его лучше. Будет владеть тем, в чьих руках — власть…
Волна отвращения захлестнула Джона, подступив к горлу.
— Пожалуйста, — сказал он, пытаясь хоть как-то объяснить, насколько ему плохо. — Ничего не получится. Я знаю. — Росомаха зарычала и стала сужать круги вокруг кровати, подбираясь к нему ближе. — Мы просто несовместимы. Себ, ты ведь должен это чувствовать… — Джон осекся. Разрываясь между своими ощущениями и тем, что внушал ему Хоуп, он не мог наверняка сказать, что чувствовал Моран.
— Тьфу! —
И в этом заключался весь ужас ситуации. Джон был совместим с Мораном, как бы сильно он ни мечтал об обратном.
К отвращению и страху примешивалось приторное влечение, которое охватило тело Джона и, ощутимо покалывая в груди, поднималось от живота к горлу. Хотя притяжение к Стражу не было однозначно сексуальным, но все же очень походило на него. Голод. Потребность. Пустота, которую необходимо заполнить. Джон не просто созрел для связи, он перезрел. Его тянуло к Стражу со всей мощью первобытного желания. Рано или поздно все его щиты рухнут и крепость разума падет — это был лишь вопрос времени. Как только Моран запечатлеет на нем свой запах, Джон будет обречен.
Единственным, что придавало Джону сил противостоять своей природе, было слабое притяжение к кому-то еще, словно тонкая ниточка связи, протянувшаяся между ними. Где-то совсем близко другой Страж звал его. Кто-то, кто был намного совместимее с ним, чем Моран, кто манил его душу, словно маяк корабли в ночи, отвлекал от русалочьего призыва Морана и выступал достаточным противовесом, чтобы не дать ему подчиниться.
Моран предпринял очередную попытку сократить расстояние между ними, но в ту же самую секунду послышался глухой стук, за которым последовало громкое гудение, доносившееся, казалось, отовсюду. Моран ахнул, зажал ладонями уши и, поморщившись, повернул голову к двери. Джон удивленно осмотрелся, гадая, откуда мог раздаваться шум, и что могло его вызвать. На его влажное от пота лицо внезапно подул свежий воздух. Джон почувствовал приятный ненавязчивый аромат дезодоранта.
Отвлекшись, Джон всего на мгновение ослабил свою защиту.
Хоуп был тут как тут. Джон почувствовал грубую холодную руку Проводника на своем лбу и забился в сковывающих его путах, но скинуть ладонь Проводника не удавалось. Давление чужого разума стало нестерпимым, и защитный барьер Джона ослаб и поддался. Хоуп тут же проник в его разум, подавляя своим спокойствием, стирая все следы страха, отвращения и возмущения тем, как с ним обращались.
Остался лишь зов тела. С огромным облегчением эмпатия Джона освободилась ото всяких ограничений, готовясь выполнять свое предназначение. Он в полной мере ощутил вожделение и страсть Морана, будто они были его собственными. Его беззащитное тело выгнулось в ожидании тепла и близости со Стражем.
В тот же миг Моран запрыгнул на него сверху, согревая теплом своего крепкого тела. Джон почувствовал, как он просунул ногу между его бедер, ощутил его дыхание на щеке, а затем и горячее скольжение его языка на горле. Джон инстинктивно дернулся вверх, прижимаясь к Морану так, будто жаждал этого контакта. Их мысли слились воедино, а эмоции начали синхронизироваться.
Все его многочисленные «нет» сменились невнятными стонами, которые становились все громче. Крошечная часть Джона, еще способная мыслить здраво, поёжилась от того, как призывно это звучало. Руки Стража потянулись к его рубашке и задрали ее вверх, чтобы добиться большего контакта с кожей.
И тут словно щелкнули выключателем.
Джон увидел Хоупа в другом свете. Собственнический инстинкт Морана снова вступил в игру, и разделявший его эмоции Джон присоединился к его негодованию. Хотя Хоуп не представлял опасности, в разгар ритуала его присутствие требовалось не больше, чем пятая нога собаке, и ему следовало не медля катиться на все четыре стороны. С этой мыслью Моран схватил Хоупа за запястье и отдернул его ладонь ото лба Джона. В то же время Джон использовал всю мощь своей эмпатии, чтобы оттолкнуть постороннего Проводника. Прочь! Моё!
Хоуп резко выдохнул, и, пошатываясь и тряся рукой, изумленно отошел назад, пока не уперся спиной в стену. Джон и Себастьян почувствовали обоюдное удовлетворение. Затем Моран забыл о существовании старшего, уже связанного с другим Стражем Проводника, и снова повернулся к Джону, стягивая с него рубашку.
Джон же еще пару мгновений не сводил глаз с Хоупа и заметил, как на его хмуром лице вдруг появилась самодовольная ухмылка.
Погодите-ка…
Когда от рубашки вдруг отлетела пуговица, Джон успел почувствовать резкое облегчение, но в то же время это отрезвило его, словно пощечина. Освободившись от влияния Хоупа, Джон сумел осознать происходящее и свои действия. Его эмоции отделились от того, что чувствовал Моран, желание Стража стало восприниматься им, как нечто чужеродное. Страх, точно живое существо, пробрался вверх по его внутренностям и вырвался из горла хриплым криком.
Это было уже неважно. Слишком поздно. Джон прочно попал в тиски пыла заключения связи, и на сей раз все отличалось от его прошлого неудачного опыта с Шерлоком Холмсом. Этот Страж не отвергнет его, ничто не вернет его в нормальное состояние. Моран ни за что не откажется от него, Джон чувствовал, что все обиды Стража сейчас отошли на задний план, но когда-нибудь тот наверняка не упустит случая их припомнить. Джон снова попытался восстановить защитный барьер, но у него ничего не вышло, он оставался предельно открытым для каждой эротической мысли Морана и всего, что на расстоянии мог внушить ему Хоуп. Джон едва удерживался от того, чтобы не запрокинуть голову и не подставить шею под укус.
Но тут он снова почувствовал это! Слабый сигнал, который еле улавливал его истощенный разум. Дуновение желания, не менее глубокого, чем у Морана. Второй зов, обращенный к его душе, увлекающий за собой. Яркие, отчетливые эмоции другого человека, заглушавшие эмоции Морана. Рядом находился второй Страж — практически в одной комнате с ними.
Эмоции обоих Стражей вступили в сознании Джона в своеобразное противостояние. Джону казалось, что эмоции Морана начали мигать, становясь то сильнее, то слабее, отдаляясь от него. Джон был словно волчок, который медленно вращался и не мог остановиться, голова кружилась, он чувствовал неуверенность и тошноту. Нужно было сделать выбор, чтобы положить конец этим мучениям, пока они не свели его с ума, но у Джона не имелось ни единого представления, как это сделать. Второй Страж был слишком далеко для заключения связи, а горячие руки Морана не переставали блуждать по телу Джона так, будто он был его собственностью. Если он сейчас сдастся, победа достанется Морану.
Джон стиснул зубы, изо всех сил стараясь не поднимать подбородок.
Моран, должно быть, почувствовал опасность, потому что он внезапно соскочил с Джона и ринулся к двери. Страж занял боевую стойку: колени полусогнуты, руки подняты и сжаты в кулаки. Рубашка выбилась из-за пояса, волосы были взъерошены, дикий гнев исказил красивые черты лица. Изо рта вырвался угрожающий рык. Джону прежде не приходилось видеть столь опасного человека.
— НЕТ! — крикнул он то ли Морану, то ли Стражу, находившемуся в соседней комнате, то ли среагировав на саму ситуацию — он и сам не знал.