Хаммер. Серия «Аранский и Ко». Книга 3
Шрифт:
– Ну выкладывай. Чего там стряслось?
Воробей достал из пачки сигарету, размял ее пальцами, прикурил. Он не спешил, то, что собирался сказать, для него было важно, момент наступал и ответственный, и сложный. А главное, как прореагирует на услышанное Гринев: если возьмет и позвонит Беспалову – тогда конец, если прислушается, поверит, поведется на доводы его, пойдет на поводу – то порядок, дальше чисто технические вопросы и немного удачи. Он глубоко затянулся, выдохнул в сторону, но ветерок понес серую струю дыма прямо на Гринева. Тот поморщился, но ничего не сказал, Воробей докурил сигарету, щелчком среднего пальца отбросил окурок в сторону дороги, роскошным пучком искр тот дважды рассыпался, ударяясь об асфальт.
– Мне час назад позвонил один человек. Информация, которую он выложил, дорогого стоит. Это не просто интересно.
Воробей был спокоен и, казалось, достаточно уверен. Однако ни интонация, ни загадочность его вступительного монолога явно Гринева не интриговали.
– Витя, может, завтра помозгуем? – Гринев опять улыбнулся, но уже виновато. Вот он – совсем рядом – его дом. Давно готов ужин, ждут его и жена, и сын, но, оказывается, что-то может быть сейчас важнее этого.
Воробей словно угадал его мысли:
– Жена подождет. Поверь. Важный разговор.
– Хорошо, – Александр Викторович опустил сумку на асфальт, окончательно понимая, что выслушать коллегу все же придется. – Что случилось?
– Беспалова хотят убрать.
Словно головой в лохань с ледяной водой. Подобного заявления Гринев не ожидал. Хотя в бизнесе бывает всяко. За последнее время предпосылок к подобному не было, как-то все ровно складывалось, без напряга с партнерами и конкурентами. Раньше да, иногда обстановка усложнялась, но до стрельбы все равно не доходило. Отреагировал он быстро и спокойно:
– Кто?
– Вопрос резонный, но я не знаю. Нужно думать.
– Кто сказал? Откуда знаешь?
– Соколов.
– Какой Соколов? – Гринев задумался на секунду. – Соколов. Питунина, что ли?
– Да.
– Беспалову звонил? – Гринев провел ладонью по карманам на мастерке, где должен был находиться телефон.
– Пока нет. Решил с тобой посоветоваться.
– Надо звонить, пусть пробьет по своим каналам. – Телефона не было, похлопал по карманам трико. – Телефон куда-то задевался. Дай свой.
– Доложить, конечно, можно. А если это развод, подстава? Они ведь понимают, что мы сразу сообщим Беспалову. Может, в этом и есть их цель. Думаю, не стоит торопиться.
– Чепуха, – не согласился Гринев и опять проверил свои карманы. – Да где же он подевался. В сумке, что ли? Давай свой, давай.
– Погоди минуту. Не вопрос, я и сам позвоню. Доложить я мог и без тебя, но есть одно, почему с тобой и советуюсь.
– Говори, – Гринев согласно кивнул.
– Соколов мне сам позвонил и сказал, что Беспалова в ближайшие дни должны грохнуть, так и сказал – грохнуть, и он хочет срочно встретиться с нами. Заметь, покушение планируется на ближайшие дни, то есть время у нас пока есть, немного, но есть. Спросил, могу ли я тебя найти. Поскольку у тебя сегодня тренировка, здесь и жду.
– Ну, а кто такой Питунин? – это прозвучало вопросом, и можно было подумать, что Гринев слышит эту фамилию впервые, и далее сам же на него ответил: – Питунин, давний конкурент Беспалова. Хорошо, допустим. Но до сих пор находили общий язык. А кто такой Соколов? Заместитель Питунина. И какой ему интерес сдавать хозяина?
– Значит, есть, – предположил Воробей. – По моим сведениям, в последнее время у них возникали трения.
– Я такого не слышал, – Гринев был задумчив, и задерживаться в подобном состоянии надолго, как считал Воробей, ему нельзя было позволять.
– Были. Ты занимаешься поставками, я реализацией товара, мне больше приходится вращаться на внутреннем рынке, есть такие данные. Саша, надо ехать. Послушаем, что скажет Соколов. Он хочет с нами встретиться, с обоими, и сейчас. Позвонить Беспалову всегда успеем. Ну что, набирать Соколова?
– А как можно связать с этим тот факт, что три недели назад было нападение на жену Беспалова? – продолжил свои рассуждения Гринев.
– Не знаю. Для меня это просто факт. А ведь действительно, я как-то об этом и не подумал. А ты голова, – убедительно естественно удивился Воробей.
– Хорошо. Звони. Слушай, и все же куда задевался мой телефон? Где-то в сумке, должно быть. Не мешало бы связаться с женой, предупредить, что задерживаюсь, – Гринев опять проверил все карманы.
– Думаю, не стоит сейчас звонить даже жене. Лучше, чтобы об этой встрече пока вообще никто не знал.
– Возможно, – неуверенно протянул Гринев.
Воробей достал телефон и набрал номер. Ответили не сразу, судя по его реакции.
– Я нашел его, – произнес он, чуть отклонившись в сторону. – Да, я знаю, где это. Мы недалеко. Минут через пятнадцать – двадцать будем… Можно ехать. Встречаемся на въезде в гаражный кооператив «Вираж», – Виктор Семенович кивком указал на свою машину. – Поехали. На всякий случай в салоне на эту тему помолчим. Перебазарим с Соколовым, потом я тебя домой завезу.
К автомобильному кооперативу от этого места можно было попасть двумя путями. Одна дорога была главной, в хорошем состоянии, но давала крюк километра два, другая второстепенная, местами разбитая, но короче. Виктор Семенович поехал по главной. Это было логично.
Перед спуском к ставкам они повернули налево, до кооператива оставалось метров семьсот. Место это было безлюдное. Справа от дороги до самого кооператива тянулась лесополоса, за ней была подъездная железная дорога, за железкой опять лесополоса, затем крутой спуск к небольшой речушке, вытекающей из каскада озерец без названия, и потом на большом пространстве в глубокой низине простирался жилой массив частного сектора, постоянно окутанный то ли туманом, то ли смогом непонятного происхождения.
Воробей остановился у одинокой старой кирпичной постройки – скорее всего, трансформаторной подстанции, возможно, не действующей, на обочине дороги метрах в пятистах до назначенного для встречи места. Гринев вопросительно глянул на него.
– Все нормально. Перед большим делом не мешает облегчиться. У нас еще десять минут. Можно обсудить, может, мысли какие, идеи возникли, – Воробей заглушил мотор и вышел из машины.
Гринев последовал за ним.
– Май месяц, а какой холод собачий, – поеживаясь, заметил Воробей.