Ханкерман. История татарского царства
Шрифт:
Кроме того, немцы всячески ущемляли русских купцов. К примеру, русским запрещалось выдавать займы и кредиты, а русские меха и прочие товары обкладывались огромными пошлинами.
Но все помыслы Грозного пока были о крымской опасности, а от ливонцев он требовал «не обижать храмы православные» и заплатить наконец закрепленную договорами «юрьевскую дань», которая копилась годами и составляла 45 тысяч талеров, или 18 тысяч рублей. Сумма для государства с мощным торговым флотом и удобными портами смешная, но ливонский магистр сам шел на конфликт, всерьез рассчитывая и на помощь католического мира, соседей – Польши и Литвы, но в первую очередь – немецких княжеств, ведь магистр… вдруг стал протестантом. А еще надеялся на мощь стен многочисленных баронских замков и на полностью милитаризированное государственное устройство, где каждый барон
Время собирать войско!
Пир горой
Конец 1557 года. Перед походом на Ливонию Иван Грозный устроил большой пир. Английский посланник, приглашенный на торжество, отметил, что за первым столом сидел сам царь с детьми и с казанскими царями (Шигалей и крещеный Ядыгарь), за вторым митрополит московский со своей свитой, а за третьим – черкесские князья. В соседних залах на пиру «присутствовало две тысячи татар, назначенных служить в Ливонской войне».
Сохранилась роспись высших командиров русского войска 1557 года перед походом в Ливонию: «В большом полку Шиг-Алей, да бояре князь Михаил Васильевич Глинской да Данило Романович, да черкасские князи Сибок с братьею; а в передовом царевич Тахтамыш, да бояре Иван Васильевич Шереметев Большой, да Алексей Данилович Басманов, Черкесские князи Иван Маашик с братьею, да Данило Адашев, а с ним казанские люди и с Свияги, и из Чебоксар, и черемиса, и новокрещеные; а в правой руке царевич Кайбула… и Городецкие люди, сеит и князи и мурзы».
Важная деталь: Шигалей командует всем русским войском, а кто командует полком правой руки? Его зять Кайбулла (Абдулла) со всем Городецким войском, в том числе и Сеитовым полком.
Объединенная русско-татарская рать двинулась к границам Ордена. Ливонцы приготовились к активной обороне. Европа заняла место в партере, чтобы наблюдать, как варварские орды разобьются о неприступные стены рыцарских замков. Как немногочисленные, но «правильные» немецкие войска будут поучать неотесанных русских воинской науке. Как доблестные рыцари явят чудеса отваги и мудрость передовой военной тактики в борьбе с азиатскими дикарями.
Армия прорыва
17 января 1558 года начались боевые действия. И тут случилось странное, совершенно непонятное европейцам: русское войско легко и быстро прорвало немецкую оборону по многим направлениям. Всего русская рать первого ливонского похода насчитывала 32 тысячи человек: 15 тысяч пехоты – стрельцов да пикинеров с артиллерией, 10 тысяч великокняжеской и боярской конницы, 7 тысяч конных татар. Русская артиллерия с пушками на облегченных лафетах по всем статьям превосходила тяжелые, но малокалиберные бронзовые пушки ливонцев, стрельцы большого полка получили нагрудную кирасу и стальной шлем, защищавший от сабельных ударов. Но главное – конница, русские конные полки обеспечивали пробивную мощь первого удара, в бреши, образовавшиеся в обороне противника, врывались татары и быстрым маневром заходили ему в тыл, либо отправлялись в глубокие рейды. Крушили все: громили обозы и заставы, рвали коммуникации, на плечах бегущего противника занимали замки и города. При такой тактике Ливонская война началась для русского воинства очень удачно. В скором времени войско Шигалея взяло город Дерпт (Юрьев, ныне – Тарту). Позже стремительной атакой ворвавшись в рижский порт, касимовцы под командованием царевича Тохтмыша даже сожгли рыцарский флот.
И вздрогнула Европа
Вот тут Европа и завыла. Европейские хроники с ужасом сообщали о жестокости Шах-Али и его татар. Об этом даже выпускали отдельные тиражи газет.
Например, опубликовали ложь о расстреле «голых дев». Текст под этим печатным документом гласил: «Весьма мерзкие, ужасные, доселе неслыханные, истинные новые известия, какие зверства совершают московиты с пленными христианами из Лифляндии, мужчинами и женщинами, девственницами и детьми, и какой вред ежедневно причиняют им в их стране. Попутно показано, в чем заключается большая опасность и нужда лифляндцев. Всем христианам в предостережение и улучшение их греховной жизни писано из Лифляндии и напечатано». Георг Бреслейн, Нюрнберг, «Летучий листок», 1561
Последний магистр ордена Кетлер даже проклял Шигалея и его дикое воинство. Можно подумать, ливонские рыцари воевали в белых перчатках.
В чем же выразилась на деле «дикость» татар? По некоторым источникам, касимовцы и прочие татары в войне с «немцами и латинянами» применяли еще Батыеву практику хашара – при штурмах вражеских крепостей гнали перед собой пленных и крестьян, собранных в округе, заставляя забрасывать рвы и устанавливать штурмовые лестницы. Участь хашара всегда была плачевна, пленные выживали редко. Русские князья в междоусобных войнах запрещали татарам использовать хашар, не желая напрасно губить православных. Когда же дело касалось басурман, к которым относились и католики с протестантами, никаких ограничивающих правил для татар уже не существовало. Вдобавок особым указом Иван IV запретил продавать пленных «латинян» в Германию и Польшу, касимовцы отправляли их прямиком на Волгу через Казань и Астрахань для продажи в мусульманские страны. Ну и себе кое-кого оставляли. Образованные «латиняне» стоили дорого, по серебряной гривне за голову, «девка» – по шесть алтын. Существовал невольничий рынок и в Касимове, но со строгим запретом торговли православными.
Летом 1558 года Шах-Али был вызван в Москву, где хану оказали самый почетный прием, как герою победоносной войны. Осыпанного дарами и наградами хана с почестями отправили домой, в Касимов. Но долго отдыхать не дали, в 1562 году начавшаяся удачно для русских Ливонская война ожидаемо превратилась в войну с объединившейся Литвой и Польшей. Просвещенная Европа дождалась, пока Ливонский орден испустит дух, и тогда сообща обрушилась на Русь, чтобы забрать орденские земли. Сначала в войну вступила Речь Посполитая, которой спешно присягнул ливонский магистр, потом шведы с датчанами, имевшие виды на земли ордена. Естественно, не обошлось без экономических санкций и морской блокады.
Хан Шах-Али опять был призван в действующую армию и отправлен в самую горячую точку – под Полоцк. Вот запись от 1563 года: «А шел государь с Лук к Полотцку по полкам. Со царем же и великим князем в полку царь Александр Сафа-Киреевич … Да в большом полку князь Семен княже Дмитриев сын Палецсково, а с ним сеит и князи и мурзы и казаки Городецкие и царев Шигалеев двор и Темниковские князи и мурзы и казаки. В правой руке царь Семион Касаевич Казанский… да в правой же руке у царя и у воевод князь Василек Черкасский и с черкасскими людьми… да в правой же руке служилые татарове… В передовом полку царевич Тахтамыш да царевич Бекбулат, да царевы и великого князя бояре и воеводы… Да в передовом же полку нагайские мурзы Тахтар-мурза, Темир-мурза, Булат-мурза, Бебезян-мурза Уразлыевы дети, и иные многие мурзы и казаки нагайские и крымские… В левой руке царевич Кайбула да царевы и великого князя бояре и воеводы… Да в левой же руке князи и мурзы и казаки Кадомские. В сторожевом полку царевич Иоак… Да в яртоуле же нагайские татарове, которые пришли ко царю и великому князю от Исмаила князя в посольство, Бекчюра с товарищи да астраханские князи и мурзы и казаки».
Снова видим среди полководцев обилие татарских имен. Касимовское войско с сеитами в большом полку, и знакомый нам царевич Ядыгарь, и хан казанский, он же крещеный Семион Касаевич тут же, командует полком правой руки. Похоже, правильно его Грозный на кол не посадил – пригодился. Здесь же и пасынок Шигалея, юный Александр Сафагиреевич – сын царицы Сююмбике.
И каковыми бы кровавыми ни были традиции войн тех времен, сохранились свидетельства о гуманном подходе «московитов» в той войне. Например, в ходе осады Полоцка по результатам переговоров обороняющийся гарнизон был выпущен с миром.