Хаос в школе Прескотт
Шрифт:
— О наследстве в каком количестве идет речь? — спрашиваю я, не беспокоясь о беспечности, которой наполнен этот вопрос. Я заинтересована, особенно когда Вик упомянул, что мы все получим свою долю. Я не очень верю в это, но да ладно. Могу я немного помечтать?
— Недостаточно, чтобы изменить мир, но хватит на то, чтобы устроиться в жизни, — Виктор щелкает пальцем в сторону Оскара. — Выясни, где остановилась моя мать.
— Что мы будем делать? — спрашивает Аарон, впервые подав голос. Мимо меня не прошло то, что Вик привык полагаться на других троих больше, чем на него, хотя даже тупой поймёт,
— Я не знаю, — Вик замолкает, когда замечает ползущую вниз по улице машину. Трудно понять, кто сидит за рулём. Разросшаяся изгородь мешает обзору, но то, что Оскар не единственный, кто вытащил пушку непонятно откуда, и Кэл вместе с ним, о чем-то говорит.
Лидер Хавоков поворачивается ко мне.
Его глаза горят.
Какими бы тёмными они ни были, я не должна была видеть пламя. Но я вижу его.
Я стискиваю зубы.
— Ты знаешь что-нибудь о многозадачности, Бернадетт? — спрашивает он, и я киваю, чувствуя, как губы изгибаются в гримасе. Многозадачность? Как насчёт того, чтобы пытаться закончить домашнее задание, ходить в душ, спать и не бояться за то, что вовремя этого, младшая сестра не подвергнется насилию тем же мужиком, который таким же образом загнал старшую сестру в могилу раньше времени? Или ненавидеть школу так сильно, что слёзы сами струятся по лицу от одной лишь мысли, что придется переступить через порог, и знаешь, что других вариантов нет, потому что образование — это единственный выход? Издевательства, домашка, дерьмовая жизнь дома. О да, я знаю о многозадачности лучше любого из них.
— Зачем тебе?
— Мы привыкли вести войны сразу на нескольких фронтах, — бросает Виктор, сразу же абстрагируясь, мысли его уже сместились куда-то в другое место. Он глядит прямо мне в лицо. — Назови мне четвертое место в списке.
Я стискиваю челюсть и прячу глаза.
Вик знает каждого человека, кто находится в моем списке, потому что довольно долгое время кружил вокруг меня, как акула. Да все они, Хавоки, всегда каким-либо образом принимали участие в моей жизни. Не один, так другой. Но он не знал о Дональде Ашере.
Никто кроме меня не знал.
Смотрю в сторону, изучая стену, принадлежащую к чьей-то частной собственности, и думаю, кому же, нахрен, принадлежит та машина. Одному из тех мужчин постарше? Один из Энсбруков или братьев Картер? Или кто-то посолиднее?
Об этом Вик говорил, когда сказал, что они привыкли вести войну на несколько фронтах?
А теперь, с моим списком, они начнут еще одну.
Перевожу взгляд на остальных четверых, размышляя, считают ли они меня обузой с моими запросами. Кажется, их это не сильно тяготит, и я знаю, что у них есть и другие заказчики, которые и не думают…публично освещать своих жертв, но все же, мне интересно.
Обращаю внимание на хмурящегося Вика и вижу, что он не настроен на шутки. То, что он сказал, не было предложением, это была команда.
«— Ты будешь делать то, что я тебе говорю».
В данный момент я не могу представить, что сижу на лужайке вместе с пятью парнями, которые хуже любых незнакомцев. Пять парней, которые ходили со мной в школу с детства, за которыми
— Потом, — отмахиваюсь я, подражая тому, что сказал Вик пару дней назад. Его глаза слегка сужаются, и я с точностью могу сказать, что вот-вот выведу его из себя.
— Нет, — отвечает он, и мои брови вскакивают. О, да что ты? Мы собираемся проверить прочность проводка на моей шее прямо сейчас? Мои губы превращаются в тонкую линию, когда он смотрит на меня. Над его головой повисло грозное облако. Снаружи он спокоен, пока что. — Сейчас.
Встаю на ноги и разворачиваюсь, направляясь к дому и намереваясь укрыться в ванной. То, что случилось с Дональдом…одна лишь мысль заставляет мой желудок сделать кувырок, вызывает кучу ужасных воспоминаний, слишком много. Хочу потратить всю жизнь на сожаление.
Я еле соображаю, что делаю, пока не прохожу мимо ванной и натыкаюсь на маленькую лестницу, моя рука скользит по изношенным перилам. Через несколько шагов я оказываюсь на втором этаже, стоя за пределами маленькой спальни.
Комната Вика.
Сжимаю руки, когда его запах развивается вокруг меня — смесь янтаря и табака. Что-то колется о мою шею, и ко мне приходит осознание, что сзади кто-то стоит.
— Входи, — говорит он, и я слышу скрип шагов, по мере того как он отстраняется от меня, не бросая попыток затолкнуть меня в комнату.
Мое подсознание, должно быть, специально отправило меня сюда, верно?
Захожу в комнату Вика и дрожу, когда он захлопывает дверь за нами. Здесь одна кровать, двуспальная, стол, несколько постеров на стенах и закрытый шкаф.
Тот самый, в котором я однажды просидела неделю.
Дыхание сбивается, и я делаю шаг назад, случайно натыкаясь на человека, который запер меня в кругу ада. Его теплые, горячие руки приземляются на мои плечи, и я вздрагиваю.
— Четвертое имя в списке…
— Дональд Ашер, — позволяю имени быстро соскользнуть с языка.
Я шарахаюсь в сторону, словно переживая один из кошмаров в виде Хавоков снова и снова. Твёрдые хватки на моих руках и плечах, синяки, окрашивавшие мою кожу, пока они тащили меня по похожим этажам и запирали в шкафу. Я так громко кричала, скребла ногтями о дверь так сильно, что они грозили вырваться.
Я не была уверена, смогу ли хоть когда-то выбраться.
— Не делай этого, — наконец говорит Вик после долго вздоха, но я уже двигаюсь, хватаю ручку и дергаю ее. Внутри нет ничего, кроме стопки пустых коробок из-под обуви и нескольких рубашек на вешалках.
Ничего не осталось от той боли, которую мне довелось пережить, но она словно ядовитое облако, повисла надо мной. Никакого страха. Такое ощущение, что вселенная решила плюнуть мне в лицо, решив оставить место, где я страдала, таким пустым и безобидным.
Медленно и осторожно я закрываю дверь.
Я стала сильнее, но частью той самой силы, всегда будет умение распознавать триггеры и потом решать, действительно ли вы захотите столкнуться с ним вновь, или они когда-то оставят вас в покое.