Харбинский экспресс
Шрифт:
— Куда теперь? — спросил штатский.
Ротмистр пожал плечами.
— Я, пожалуй, вернусь опять к Дорис. Пережду.
Штатский в задумчивости потеребил подбородок:
— А это мысль. Составлю-ка вам компанию. — Он огляделся, ища взглядом извозчика.
Обернулся по сторонам и постоялец из восемнадцатого. Обнаружилось, что город уже полностью пробудился. Мимо бесприютных обитателей «Метрополя» шел, ехал, а порой так просто бежал самый разнообразный люд.
Прогрохотали три подводы с мастеровыми; свежеструганые
Пересмеиваясь и лопоча на своем птичьем наречии, вывернули из-за угла пятеро китайцев — все как один в широкополых соломенных шляпах, синих куртках и белых штанах из хлопка. Эти явно направлялись на рынок — на концах бамбуковых шестов, положенных через плечо, покачивались плетеные короба. Увидев русских, смеяться они стали потише и даже убрались на мостовую, взбивая сухую пыль черными, не знавшими обуви ступнями.
Напротив гостиницы, у подъезда мужского Коммерческого училища, расположились двое лоточников. У одного — петушки из жженого сахара, на палочках, воткнутых в сдобные калачи. А у второго товар поавантажней — оловянные солдатики, модель парусника в прозрачной бутыли, глиняные расписные свистульки. Ничего не скажешь, хитро расположился — с утра поджидает учеников. И ведь знает наверняка, шельма, что товар его для детского сердца совершенно неотразим.
Тут же на корточках примостился китаец, разложил вокруг самоделки из дерева и бумаги. Игрушки непростые, с сюрпризом: подергает за веревочку — они и пойдут вертеться, будто юла, или скакать на лягушачий манер. Можно не сомневаться — и у этого дело пойдет.
Но у постояльца из восемнадцатого деревянные вещицы вызвали нехорошее чувство — уж очень были похожи на тот сюрприз, что чуть не сгубил его в собственном нумере.
— А что же вы, доктор? — спросил ротмистр. — С нами или индивидуальность предпочитаете?
— Я не вполне понимаю, куда вы собрались.
Офицер и штатский снова переглянулись.
— Мы к Дорис, — ответил ротмистр. — Вам это ничего не говорит?
— Решительно.
— Тогда едем, — сказал штатский. — Объясню по дороге. Понравится, если только вы не монах.
— Как знать, — отозвался ротмистр, разглядывая макушку постояльца из восемнадцатого. — Что у вас на голове, доктор? Тонзура?
Макушка у доктора впрямь имела вид исключительный. На самом верху — маленький, с пятак, кружок розовой кожи, начисто лишенной растительности. И было это не тривиальной плешью, а чем-то особенным, по виду имевшим скорее искусственное происхождение.
— Нет, не тонзура.
— Да я сам вижу, — усмехнулся Агранцев. — Похоже на след сабельного удара. Касательного.
—
— Запишут в свидетели.
— Пускай.
— Ну, как хотите, — сказал ротмистр. Он огляделся. — Как назло, ни одного ваньки! Где их черт носит!
Между тем старичок-генерал, стоявший поодаль, этот разговор слушал поначалу с недоумением, а после — с откровенным испугом. Он украдкой проверил карман шинели и, не обнаружив там револьвера, понял, что сбылись его худшие опасения.
— Господа!.. — задребезжал он. — Вы мошенники!..
Все повернулись к нему. Штатский хмыкнул, а ротмистр сказал с укоризной:
— Ваше превосходительство, ну как вам…
Не договорил.
Со стороны «Харбинского Метрополя» раздался хлопок, за ним второй, третий. А затем из углового окна второго этажа, как раз там, где располагался восемнадцатый нумер, выскочило пламя. В солнечном свете было оно почти что бесплотным. В соседнем нумере тоже расколотилось стекло, и тут уж запылало изрядно. А потом и пошло одно за другим: окна лопались, как пузыри, разбрызгивали огонь, а следом дым тянулся наверх, ввинчиваясь под крышу.
Завизжал бабий голос, захныкал ребенок.
Постоялец из восемнадцатого побледнел.
— Господь милосердный…
Потом наклонил голову и стремглав кинулся к мостовой. Но его удержали.
— С ума спятили?! — прошипел ротмистр, сжимая ему плечо.
— Не понимаете!.. У меня чемодан!..
— Что, сударь, вы миллионщик? Деньги у вас? Да хоть бы и так — плюньте. Покойнику капитал ни к чему.
Меж тем публики прибывало.
— Вона-вона занялось! — радостно вскрикнул лоточник со жжеными петушками. — Ну, пойдет черт по бочкам!..
Возле гостиницы образовалась небольшая толпа. Слышались голоса:
— Полицию!
— Куды там! В команду бежать!
— Звони, звони!
— А китаец-то, глянь! Глазищи круглые, что твой француз!
И верно, на крыльцо выбежал Синг Ли Мин, глянул ввысь. Подпрыгнул на месте, хлопнув себя по ляжкам, и тут же скрылся за дверью.
— Конец, — сказал ротмистр. — Надобно уходить, и скорее.
Со стороны вокзала показалась пролетка с мухортой кобылой, бежавшей весьма резво.
— Стой! Сюда, сюда!
Извозчик осадил лошадь.
— Однако, — сказал он, сбив на затылок картуз, — весело тут.
— Поговори у меня, — ответил ротмистр. — Давай в Модяговку! И чтоб духом единым!
Он первым заскочил в пролетку. Оглянулся, встретившись на миг глазами со штатским. Тот ухватил под мышки старого генерала и рывком переправил в пролетку. Забрался следом. Рессорный экипаж качнулся. Возница, крякнув, поворотился, но ничего не сказал.