Хардкор
Шрифт:
Впереди двое — те же оскаленные железные морды с клыками. Северянин парировал выпад первого — мечи столкнулись до боли в пальцах, и уклонился от удара второго. Но недостаточно проворно — острие вспороло кожаную куртку на боку и оцарапало кожу.
Первому гвардейцу северянин отрубил руку. Стремительное движение, свист меча, и она упала на камни, всё еще сжимая оружие. Гвардеец схватился за обрубок, попятился к колонне. Наемник развернулся ко второму и, прежде чем тот успел опустить меч, ударил по ногам, размашисто, со всей силы, чувствуя, как клинок проходит сквозь металл, кожу и кости. Гвардеец без звука тяжело повалился на спину.
Северянин наступил на грудь упавшего врага и всадил острие меча в незащищенную шею. Первый гвардеец в это время пытался подобрать меч целой рукой. Из обрубка лилась черная кровь. На солнце наползла туча, свет и тень на полу сменили друг друга. Гвардеец поднял голову и посмотрел на северянина сквозь прорезь в маске. Наемник замер, подняв обеими руками оружие над головой — «ну же, бери меч! Ты знаешь, чего я жду». Гвардеец рванулся, схватил меч в тщетной попытке вогнать острие в живот северянину. Наемник легко отбил выпад и нанес рубящий удар по черной маске. Один, второй… Гвардейца отбросило к колонне. Он с грохотом ударился спиной и сполз на пол. С его головы слетел искореженный шлем.
Северянин замер. Врагов больше не было. В возникшей тишине стало слышно, как судорожно дышит князь.
Наемник подошел к трону, сел на подлокотник и улыбнулся.
— Алешка, — сказал он. — Как я долго к тебе шел. Заставил же ты меня попотеть.
Рука князя метнулась, метя кинжалом в грудь врага, но северянин успел схватить ее за запястье. Кинжал выпал — сначала ударился о трон, а потом с лязганьем свалился на пол. Князь скривился от боли. Из его глаз потекли непрошенные слезы.
— Надо же, какой ты оказывается прыткий, — сказал северянин. — Знал бы, что будут такие проблемы, взял бы с твоей матери больше. Помнишь ее?
Князь замер, неотрывно глядя на северянина.
— Вижу по глазам, что помнишь, — ухмыльнулся наемник. — Меня, кстати, Игорем звать. Сейчас будет ускоренный сеанс психотерапии. Времени у нас мало, минуты три, не больше, пока не сбегутся мои люди. Отвечай, помнишь, где жил раньше?
— Родовой замок Олгери во Фронтире, — сказал князь дрогнувшим голосом. — Младший сын, без права наследования. Я сам собрал армию и отвоевал замок в далеких землях.
— Какой ты, пострел, молодец! Мать вспомнил? Не ту, что в замке, а настоящую. Аделаида Олеговна, бухгалтер, светлые волосы, отца у тебя еще нет, ну?
— У меня была маленькая комната и письменный стол с компьютером, — прошептал князь. — Я учился в пятом классе. Но ведь это сон. Этого никогда не было. Откуда ты знаешь мои сны?
— Это не сон, малыш. — Игорь распушил пятерней волосы князя. — Это реальность. А вокруг нас игра, сожравшая тебя с потрохами. Я — ретурнер, тот, кто возвращает таких, как ты.
— Не сон…
— Отвечай быстро, как тебя зовут?
В тронный зал вбежали несколько мятежников.
— Алексей, — сказал князь. — Алексей Поляков. Кажется…
— Можешь выйти сам? — бросил Игорь. — Вызывай игровое меню.
— Я не знаю, как, — неуверенно посмотрел на Игоря князь.
— Ольгерт! Чего возишься, кончай его, — закричали из толпы. Кто-то вскинул тяжелый гвардейский арбалет.
— К черту, — сказал Игорь и схватил князя за голову.
Вспышка — и они исчезли из тронного зала. Как и не было. Стальной болт ударил неожиданно метко, со щелчком пробил дерево и остался торчать в спинке опустевшего трона.
Первая авентюра. Я вернусь
За окном шел дождь — тягучий и промозглый, когда всё небо затянуто тучами, и кажется, что сбегающие по стеклу мутные потоки никогда не закончатся. Капли стучали по жестяному отливу. Между двойными стеклами еще с прошлой весны лежала дохлая муха, и было совершенно непонятно, как она ухитрилась забраться в середину стеклопакета. На подоконнике стоял кубок с выгравированной надписью: «Игорю Ламберту, победителю республиканских соревнований по спортивному фехтованию среди детей, 2005 год». Редкие прохожие спешили по своим делам и собирались в стайку разноцветных зонтов на троллейбусной остановке. Площадь Согласия скрывалась за водяной мглой. Мне всегда было интересно — согласия кого и с кем? Сколько лет живу в этой однокомнатной квартире с видом на площадь, а до сих пор не знаю славной истории своего города.
Чувство беспокойства не проходило. Оно возникло минут пятнадцать назад, легкое ощущение того, что должно что-то случиться. Обычно у меня бывало нечто подобное перед получением новой работы. Хотя сейчас я «завязал» со старым ремеслом, но оно находит меня вновь и вновь: в виде случайных людей — «я же от Аделаиды Олеговны, вы должны ее помнить, вы еще вернули ее сыночка Алёшеньку», до телефонных звонков от неизвестных женщин, которые слезно просили «в последний раз, только ради дорогого и любимого мужа». До электронных писем с угрозами: «Зачем вы меня вернули? Я все равно уйду». Ну, и уходи, мне-то что? Я удалял спам и вновь становился собой нынешним.
Раздался звонок телефона, я поднял трубку — звонил Сережка Маньяк.
— Игорь, ты меня слышишь?
— Да.
— Точно слышишь?
— Да!
— Игорь, это ты?
— Да, твою мать, я!
— Акции «Масмолпрома» упали на два процента, что делать?
— Скупай!
— Сколько?
— Всё скупай.
Я нажал на кнопку отбоя, и вернулась тишина, в которой скрывалось чувство беспокойства. Казалось, что оно приняло вид будущего гостя, который складывает зонт и входит в подъезд. Долго ждет лифт, слушая, как щебечет Клавдия Ивановна с мокрым Рыжиком неопределенной породы на руках. Незнакомец подходит к моей двери и жмет на кнопку звонка.
Зазвучал перезвон. Я вздрогнул. Неужели всё не настоящее, и я завис в игре? Закатал по очереди рукава на обеих руках — татуировки отсутствовали, нигде не было написано моего имени. Значит — реальность. Ничего страшного, просто интуиция разыгралась. Бывает. Вызов задребезжал вновь, я подошел к двери. За дверью стояло прошлое в виде Олега Журавского, моего одноклассника, друга и врага. Лет десять назад мне хотелось скрутить его цыплячью шею.
— Входи, — сказал я, пропуская Олега внутрь.