Стояла жуткая жара. Июль превзошел все ожидания, и сил оставалось ровно настолько, чтобы открыть холодильник,
и взять оттуда холодную минералку. В кабинете работало пять медицинских аналитиков перед мониторами, и я, бедолага, их руководитель. Мой любимый папуля, когда думал, что я не слышу, говорил своему другану ненаглядному Саньку по телефону, следующее о моей работе: «Слышь Санек, я вот что думаю. У Толика вон дочь почетную профессию имеет. Она парикмахер. У Вовки доча ногти пилит. А Женек на прошлой неделе хвалился, что дочка кулинарный техникум окончила, и уже повариха вовсю в столовке. Вот завидую я…А моя что? Стыдно сказать. Какашки подсчитывает. Так ей министерство здравоохранения еще и денег за это платит. Аналитика называется. Эх, срамота…» На данные эпитеты я не сильно обижалась, понимая, что папа не со зла так говорит. Просто не понимает, зачем собственно их подсчитывать…
В коридоре возле кабинета я услышала уже привычный моему уху ор заведующей отделением. Так могла кричать только она, и только на городскую сумасшедшую. Харитонову. Есть у нас такая. Женщина, красоты когда – то необыкновенной, а ныне совершенно потерянной в обществе человек. Водочка, которую так любит Харитонова, свои дела сделала, и в голове у нее могла быть только одна энцефалопатия, не более. Вот она ей и пользовалась вовсю. Себе на радость, нам на потеху. Я давно наблюдала за ней, часто видела у себя на работе, и конечно же не смогла пройти стороной очередного события, связанного с этой необычной персоной.
