Харизма
Шрифт:
Не ну это край, согласен. Я же внатуре не герой аниме или фильма, или книги где будет сценарист, который напишет самый радужный конец. А что если сценарист это тип с голосами в голове как я и я в конце сойду с ума.
Я просто правда не могу понять, что со мной происходит. Я пытаюсь быть хорошим, пытаюсь быть плохим — Ничего.
Абсолютно блин ничего, никаких плюсов, одни пощёчины. Почему вообще я? Почему меня украли я не знаю, с того сраного автобуса в начале сентября? Почему у меня отняли малое и так нажитое?
А СЕЙЧАС Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ СВОЁ НАСТОЯЩИЕ!
Ладно, всё покричали, и хватит, дожил, нервничаю из за компьютерной игры. Такое раньше было, но не сейчас. Сейчас это возведено в некий абсолют, что ли. Не щас у меня была прямо, гипотрафированая, гипофизная, не знаю, но, в общем, импульсивная реакция. Надо будет вспомнить слово, а то в диалоги камнем больше казаться буду. Или казаться большем камнем? Камень может быть ещё более каменным? Интересно, почему полы вымыты, а потолок не ононаони? Есть ли у пингвинов колени? Неважно.
***
— Эй — парень, сидевший за компьютером, подзывал к себе свою коллегу — Ты разве не говорила, что всё уладила с номером пятнадцать? У него опят сильнейший всплеск, который мешает работать системе.
— Я сразу тебе сказала, он псих, от него, надо избавиться. Почему мы не можем его заменить другим пятнадцатилеткой?
— Ты не понимаешь, у него идеальный мозг, для этого. Да и его выбрали из двух, трёх людей на нашей планете. Задумайся, почему же его просто нельзя заменить.
— А ты хотя бы можешь узнать, какая причина такого сильного эмоционального выброса? И вообще он радуется или готов сам себя зарезать.
— Я обещал начальству не заглядывать в логии — мужчина перекрестился — но это и вправду вынужденная мера.
Мужчина, открыл консоль разработчика и одним глазком, заглянул на последние системные сообщения для объекта пятнадцать, одного из двадцати четырёх. И его челюсть упала на пол.
— Если коротко ему пиз — парень осёкся вспомнив, что в компании с девушкой, лучше уж вообще не материться, а если она тебя привлекает, то тем более.
— А что конкретно — девушки и в правду не могла понять, что там мог натворить этот дерзкий школьник.
— Его ненавидят все, буквально. У него худшие отношения со всеми в игре, кроме игроков. У него нет никаких предметов практически за месяц игры, хотя все другие имеют, чуть ли не лучший уровень в игре и борьба за самый высокий уровень идёт между остальными двадцатью тремя людьми. Да и ещё, когда он воскреснет, его ждут пытки в другом измерении, которое должны дать остальным бетам, только через пару месяцев. Да это всё, что я могу тебе сказать.
Девушка даже злорадствовала над этим
— Да, ты прав, таких как он и правду один на два миллиарда, мне кажется, пора использовать наш второй козырь. И дать ему шанс побыть в реальности. Я как понимаю, он без баскетбола не может, поэтому так и убивается и создаёт нам проблемы.
— Да я так не думаю — парню было странно перечить подруге — Он мне кажется, просто не в том времени и не в том месте оказался.
— Второй раз?
— Твоё дело. Ладно, да всё понял, про дедлайны, закрою.
***
Вы возрождены.
Я ожидал увидеть всё кроме моей ново-старой комнаты, но похоже меня выкинули из игры.
— Ну привет — знакомый голос, глаза после игры плохо видят.
— А здравствуйте, извините, забыл ваше имя… — да неловко, но лучше так, чем никак.
— В прошлый раз ты не был таким вежливым. Можешь называть меня Лиза.
— Да в прошлый раз как-то и получше настроение было, вы уж извините, если обидел. Сами знаете, гормоны там, настроение меняется каждые две минуты. Да и Заграничье меня кое-чему научила.
— Чему же — она сидела так же как в прошлый раз, на том же самом месте, только стул был не мой, и перед ней была шахматная доска.
— Что надо соблюдать древнерусские пословицы, если не хочешь попасть в тотальные неприятности.
Я сел на такой же стул как и она, я хожу чёрными.
Пешка е четыре, ничего не обычного.
— Хороший ход.
Пешка е пять от меня, такая классика. Ферзь ха пять? Она думает я настолько тупой? Конь б шесть.
— А ты умеешь играть, не совру если скажу что не ожидала.
И ты все равно ходишь, слон ц четыре, за глупого она меня не держит, ага.
Ферзь д семь, защита от детского мата, оно. На самом деле мне даже не хочется на неё смотреть, уверен она в смятении от моей гениальности, да и когда играю в шахматы привык только на доску смотреть.
Пешка д четыре, опа сюда бесплатная пешка, хотя погоди нормальный ли это ход вообще? Может лучше напасть на ферзя конём?
— Эники, беники, ели вареники.
— А, ты что-то говорил?
— Нет, это мои мысли в слух, извините.
Ладно, пофиг, ни то не другое съем пешку конём. Она долго выбирала фигуру, я даже теперь знаю, какого цвета её ногти, да жаль конечно мы играем не на той старой шахматной доске на которой я учился. А на чёрно-белой безвкусице.
Пешка ц три, опа сюда она проиграла ладью.
— Шах.
— Ладно всё, хватит этой клоунады с шахматами.
Она убрала все фигуры.
— Хорошо — говорю я, а на самом деле хочу сказать, что ты слабая и не хочешь доигрывать после потери ладьи. Это ты ещё с моей бабушкой не играла, которая чуть ли не гроссмейстер.