Харон
Шрифт:
— Пг`еисподнюю мы пг`овег`или. Обычная лестница, идущая в тупик. Стену вскг`ыли — за ней земля, больше ничего.
— Этого стоило ожидать, — проговорил Кторвик, подавая Лавальку запечённую булку с повидлом (традиционное блюдо осьминогов) и поясняя. — Дело в том, что при попытках вскрыть дверь Священного провала мы всегда натыкались на обычный грунт. То есть под дверью не было ничего! Преисподняя, если так можно выразиться, «мигающая» локация. Когда необходимо выпустить фракцию из Игры, она исчезает «там» и появляется «здесь»…
— Но почему тогда вы не нашли Красного монаха? — спросил Палыч. — Он ведь остался в Преисподней.
Кстати,
— Это лишь теория, — развёл руками Кторвик. — Не нужно думать, будто я знаю абсолютно всё обо всём… Возможно, появляется лишь часть Преисподней. Возможно, происходит некое копирование. Наши предки тоже вышли из Священного провала (отсюда и название «священный»), но тогда под ним оказались Небеса — близкий аналог Преисподней, но выполненный в более светлых тонах. Если верить легенде, дверь закрылась через трое суток после перехода, поэтому теперь у нас не так много времени для исследования… — Кторвик отпил из фужера. — Но что такое «мигающие» локации? Реальность или программный код? Хм… по этому поводу написаны десятки научных работ, но единого мнения до сих пор нет. Хотя молодые учёные обычно склоняются к тому, что после «копирования» локация вполне реальна. Например, Зелёный, с которым вы, быть может, ещё познакомитесь.
Лавальк доел свою булку, так ни разу и не посмотрев в сторону пришельцев, и уже собирался было уходить, но его остановил Кторвик, раскрасневшийся от выпитого портвейна (во всяком случае, по вкусу алкогольный напиток напоминал именно его):
— Слушай, Лавальк, может, расскажешь нашим гостям о своей работе? О моей они узнали уже достаточно, но вот принцип съёмки для учёных фракции будет очень и очень интересен.
Лавальк недовольно посмотрел на начальника и встал со своего места, ища письменные принадлежности. Кторвик пододвинул ему свой планшет, и низкорослый оператор (обладающий, надо сказать, просто феноменальными проблемами с шипящими и буквой «р»), начал длинный монолог о том, каким образом устроено наблюдение за Игрой, посредством которого осьминоги и получили видеометариал.
Я сдался уже на третьем предложении: большая часть слов относилась то ли к высшей математике, то ли к биологии (с последней я не дружил от слова совсем) и была мне попросту незнакома. Кажется, Лингвистика с трудом справлялась с таким количеством терминов и за время беседы серьёзно прокачалась, перевалив за пятидесятый уровень… Правда, увидеть это я не мог: профиль в реальности был недоступен.
Кэп так же быстро охладел к разговору и вскоре продолжил распивать местный алкоголь. Черноус, в прошлом политический аналитик, продержался чуть больше, но спустя десять минут его бледное лицо изобразило скуку и худощавый брюнет принялся доедать свою булку с повидлом. А вот Амёба с Палычем завороженно глядели на экран планшета, покрывающийся десятками формул и кратких обозначений.
Для себя процесс съёмки я объяснил следующим образом: посредством особых техник обученные октопусы создавали астральное цифровое тело. Сознание операторов помещалось в созданные резервуары, после чего они получали возможность фактически путешествовать в Игре. Их реальное тело находилось в стенах Храма, специальные аппараты считывали электронные
Дальше просто. Ищи площадку для выпуска реалити (например, телевизионный канал) и греби деньги лопатой. Всего-то только и нужно немного поступиться с уже подзабытыми традициями Культа и монетизировать религиозный обряд… Плёвое дело.
Работа операторов была опасной: за время активных съёмок, когда в Игре одновременно находились до тридцати коллег Лавалька, служители Культа попросту не выдерживали такой трафик. Ментально неустойчивые осьминоги рисковали навсегда остаться в астральном теле, напрочь забыв о реальности. Впрочем, даже опытные операторы испытывали определённые проблемы с психологическим здоровьем; пример замкнутого в себе Лавалька — яркое тому подтверждение.
Звучит как нечто ненаучное и полумагическое… Тем не менее рассказ Лавалька, наполненный математическими расчётами, у Палыча с Амёбой подобных замечаний не вызвал.
— Итак, гости дорогие, что-то мы с вами засиделись… Уже почти ночь, а потому предлагаю разойтись по апартаментам, — зевнул Кторвик, когда Лавальк выключил планшет. — Завтра мы с Чёрным (в качестве наиболее узнаваемого героя реалити-шоу) отправимся в Совет шести для согласования моего нового проекта.
Палыч снова попытался уточнить, о каком именно проекте идёт речь, но Кторвик замахал на него щупальцами:
— Всё после! Как говорится, скажешь кому заранее — под лёд соскользнёшь…
Уж не знаю, где так говорилось, но поговорка точно не была широко известна в человеческой культуре. Видимо, продукт местного народного творчества. За округлыми окнами давно стояла ночь, а потому мы с радостью последовали совету Кторвика и в сопровождении крепких осьминогов, дежуривших в коридоре, отправились в свои номера.
На пороге лежал Крыс. Увидев хозяина, НПС внимательно посмотрел на меня, а затем повёл мордой себе за спину.
И к чему это он?
Когда я вошёл в комнату, в голове появились две мысли. В первой отмечалось, что помещение — точная копия кабинета Кторвика (отсутствие углов, высокие потолки, круглые окна), но обставлено другими предметами интерьера. Вторая мысль оказалась куда приятнее первой — в аналоге нашего джакузи полулежала обнажённая Ива.
Девушка, прикрывая самые интересные места изгибом бёдер и скрещенными руками, сделала вид, что совсем не ожидала, что я застану её в таком неудобном положении. Я сделал вид, что поверил в этот элемент игры. В комнате заиграла мелодичная музыка (и как только Ива разобралась, где включается проигрыватель?), и уже скоро я присоединился к девушке, сбросив неудобный болотный комбинезон.
Крысу пришлось провести ночь на коврике перед дверью, оберегая покой своего хозяина. Но, думаю, он всё прекрасно понимал.
Глава 4. Совет шести
Утро началось с отборного мата.
Я лениво открыл глаза и нашёл себя лежащим на мягкой кровати почему-то треугольной формы. Рядом, кутаясь в одеяло, сопела Ива. Её растрёпанные зелёные волосы лежали на (опять-таки треугольной) подушке и чуть заметно подрагивали, вспоминая, наверное, те времена, когда они были змеями и могли беспрепятственно кусать всех окружающих.