Харрис
Шрифт:
– Будь осторожен.
– Да уж. Постараюсь сделать так, что даже если мы попадёмся, нас нельзя было строго наказать.
Под этим он подразумевал, что нельзя никого убивать, а ещё лучше постараться, чтобы никто не подумал, будто он вместе с революционерами.
Улей нижних уровней действительно вспыхнул, но не столько огнём восстания, сколько эпидемией свинцовой чумы. Как и подозревал Крис, ребятки с бортовой специализацией ведения боевых действий нанесли новоиспечённым бойцам за больший кусок пирога серьёзные потери. Коридоры и многие комнаты, двери которых были открыты, наполнились ранеными.
Ещё один минус плохой готовности организации. Здесь не было людей, способных оказать даже примитивную медицинскую помощь. В лучшем случае умений местного населения было достаточно для того, чтобы промыть рану и наложить повязку. В большинстве случаев этого, разумеется, было недостаточно. Так что при случае гарнизону не придётся даже брать штурмом нижние уровни. Достаточно будет запереть всех местных на сутки, чтобы свинцовая чума серьёзно проредила их ряды.
Харрис шёл и понимал, что не нужно даже быть военным, чтобы представить масштабы катастрофы, постигшей заговорщиков. Ему даже не хотелось злорадно произнести то самое "А ведь я говорил", потому что ему было далеко не до смеха. Бутафорское оружие, которое он видел у некоторых, могло служить лишь только для того, чтобы угрожать точно такой же невооружённой черни, как и сами новоиспечённые революционеры. Конечно, никто из них этого не понимал. Сухая логика и математика в симбиозе - если ты делаешь один выстрел, в то время как враг накрывает тебя вихрем пуль, ты, скорее всего, уже не жилец.
При переходе на верхние уровни у Харриса появилась возможность ненадолго забыть о том, что произошло, потому что там было относительно тихо и спокойно. Не было тел, и следов боя. Эту часть своего нелёгкого пути заговорщики преодолели. Здесь можно было найти разве что, следы крови, оставшиеся с того момента, как назад несли раненых.
Первая драка случилась на пропускном пункте на четвёртый уровень. Не всякий, кто находился в самом низу, мог туда пройти, и уж тем более, туда не пустили бы целую толпу с нижних уровней. А пройти было надо.
Харрис даже не знал, кого ему больше было жалко. Вахтёров, которые, по сути, были ни в чём не виноваты, или почти также невинно убитых революционеров, которых было четверо. Не слишком удачное соотношение, если учесть, что на их стороне было преимущество неожиданности, а противостояло им лишь два человека, вооружённых, однако, полуавтоматическими пистолетами. Пожалуй, именно эти две единицы оружия и стали первыми серьёзными трофеями заговорщиков. Их, как думалось Крису, с каждым новым уровнем будет становиться всё меньше, по мере того, как гарнизон, поднятый по тревоге, будет занимать более удобные позиции и перекрывать революционерам кислород. А что до цены, то за каждую автоматическую единицу с нарезным стволом придётся отдать ещё больше жизней.
Во всей этой ситуации довольным был лишь тот, кому было выгодно пролить как можно больше крови. Естественно, в этом плане, высокое руководство Аурэмо было не таким уж плохим. Пусть в силу вполне прозаичных причин - кто иначе делал бы на корабле всю грязную работу - но всё же. Лично для Харриса главным ублюдком был Колград, который, должно быть, не шёл в числе первых, и не подставлял свою грудь под пули. Когда те, кого он побудил к действию, шли вперёд, он нависал над ними и продолжал дёргать за верёвочки, подобно кукловоду. Восставшие, без преувеличения, думали, что станут подобием волны, сносящей всё на своём пути, и что тот, кто не будет убит, сдастся. Но всё оказалось не так, как было в сладких мечтах новоиспечённых революционеров.
Волну на каждом новом уровне поджидали новые волнорезы, продолжавшие дробить её, разбивать, ломая по одному тех, кто её составлял. Они думали, что солдат тот, кто держит в руках оружие, и только те, кто, подобно Харрису, был настоящим солдатом, знали, что это не так. Настоящие солдаты, как не прискорбно было это осознавать, находились на другой стороне. Они действовали грамотно, слаженно, стреляли метко и в положенное время. Их оружие и снаряжение многое им позволяло, и они этим пользовались. Тех из них, кто погиб, пожалуй, Харрису было жаль даже больше тех марионеток, которые пошли на убой по приказу кукловода. Они выполняли свой долг, хотя если бы некоторые сидели на тех местах, которые выбрали, этого бы делать не пришлось.
Харрис точно не знал, где находится шлюз. Лишь приблизительно представлял, что это место выше их уровней, но как туда добраться? Оставалось лишь идти по кровавым следам, которых становилось всё больше.
Первая неприятность случилась с ним при переходе на шестой уровень. Он неожиданно наткнулся на укрепившихся солдат. Сразу стало ясно, что выше заговорщикам пройти не удалось. Уходя от пуль, Харрису пришлось отойти назад. На его счастье ему не нужно было прорываться туда любой ценой. Даже хорошо, что ему отрезали путь, а то здесь, в сердце разразившегося боя, уже нельзя было просто идти вдоль пути, усеянного телами. Они тут были повсюду.
Самую настоящую горячку боя он вспомнил уже на подходах к шлюзу и карантинной зоне, где и укрылся тот самый отряд революционеров, в котором состоял Скотт. Именно вспомнил, а не ощутил. Похожие чувства у него уже бывали, и не раз, во время космической войны, когда приходилось оборонять станции, до которых при условии достаточно слабого флота неизбежно добирались враги. Земных тел даже в те времена было гораздо меньше, но в целом обстановка была соответствующей.
О том, что окопавшихся в шлюзе революционеров зажали в клещи, говорило то, что и внизу и вверху уже были укрепившиеся солдаты гарнизона. Харрису помогло то, что они не ждали никого с той стороны, откуда пришёл он, и то, что он был один. Правда, даже в этой ситуации ему только и удалось, что проскочить вперёд и буквально вбежать в шлюз, где его чуть было не застрелили сами заговорщики.
Хорошо, что они не выстрелили в первый момент, успев, очевидно, заметить, его одежду. А уже через несколько секунд из-за одной из баррикад, состоящих в основном их мебели, выскочил Скотт с автоматом наперевес и радостно устремился навстречу Харрису. Он уже прихрамывал, да и плечо его было грубо перемотано, очевидно, первой попавшейся тряпкой.
– Хар! Ты решился! Какой ты молодец! Дайте ему автомат!
– Нет, - Харрис отмахнулся от молодого паренька, оперативно протянувшего ему оружие, - я хочу поговорить с тобой наедине. Можно?
– Конечно. А что стряслось?
– Идём.
Они направились в карантинную зону. Так как основная часть бойцов-заговорщиков сосредоточилась на подходах к шлюзу, там можно было поговорить так, чтобы никто ничего не услышал.
– Я пришёл вытащить тебя, - сказал Харрис, когда они оказались наедине.
– Зачем? Почему?
– Дора сказала, что дела ваши плохи, да я и сам это вижу. Вас окружают и скоро зажмут здесь. Вы уже даже не сможете пройти назад. Пожалуйста, пока не поздно.