Хартблид: Цепи разума
Шрифт:
— Не собираюсь осквернять, — фыркнул Хартблид. — Это не нужно.
— Но как тогда ты собирешься у него что-то узнать?
— Хотите знать? — Хартблид задрал голову, чтобы посмотреть в глаза жрецу.
— Нет, — отвел взгляд тот. На их лицах играли ответы пламени, в небо уходил густой столп дыма, а ещё Хартблиду нужно было вернёться к старейшине и отчитаться.
Тачка вновь загремела колесами по ухабам. Жрец снова начал распевать, на этот раз нечто унылое, и когда мальчик спросил что это, ответил, мол, это псалмы с мольбой за души погибших. И сразу же быстро добавил, что не нужно петь что-то на языке мёртвых. Да Хартблиду и не хотелось.
"квест завершен"
Староста
— Я опасался, что это какой-то трюк, но похоже что преподобный действительно старается искупить свои грехи. Я на всякий случай послал за вами человечка… Ну, просто, присмотреть, мало ли, что там в Мертвятнике может случиться… Так что да, падре усердствовал. А зачем вы подожгли его дом?
— Скверну выжигали, — пожал плечами Хартблид. Про слежку он не подумал, и теперь радовлся, что решил сделать всё на совесть, а не ради галочки.
— Ясно. Что ж, не смею задерживать, молодой человек. Про железо не забудьте. Это сейчас, можно сказать, задача первоочредной важности.
— Займусь.
Время было как раз обеденное, и можно было заняться поглощением капустной похлёбки с молодой картошечкой, да сдобными булочками и ещё чего там Фило наготовит. Вопрос с железом юный гурман решил отложить до момента, когда они со Смотрителем разберутся откуда берутся адские крысы и как бы их всех извести под корень. И с оберегами тоже. Тут не было ничего сложного, примитивный оберег мог изготовить любой. Нужно просто взять подходящий материал, нанести на него соответствующий символ, и готово. Фокус, как объяснил Мастер, в том, что сила оберега зависит от веры в него. Шаманы так вообще считают что у каждого камешка есть собственный дух, но все они слабы. Однако если поверить что вот этот конкретный камешек защитит от зла — дух начинает защищать от зла. Этим шаманизм отличается от некромантии, поскольку некромант просто прикажет духу защищать, и тот будет. Правда, это работает только с духами мёртвых, то есть по отношению к камешкам, это более сильные духи, третьего порядка (духи второго порядка — природные, к которым относятся всяко-разные лешии, водяные и прочие, а первого — соответственно камешки и прочий первичный хлам). Особенно хорошо обереги работают у детей, что и позволяет им порой выживать в условиях, когда взрослые мрут как мухи. Более сильные обереги получались если знать что именно ты делаешь. В данном случае от Хартблида требовалось взять кусочек кости и нарисовать на нём череп. И эта штука начнет поглощать эманации смерти, не давая им добраться до того, кто этот оберег носит. А вот когда он напитается эманациями, то их можно будет выпарить и поместить в бутылочку в виде эссенции, что может пригодиться для алхимии.
И раз уж об этом зашла речь, Мастер также пояснил разницу между амулетами, талисманами и оберегами. Талисманом являлся предмет с наложенными на него чарами, а амулет сочетал в себе свойства оберега и талисмана, но при этом его нельзя было передавать кому-либо, иначе он терял силу. Весь тот хлам, что продавали бабульки на толкучке относился к оберегам, не смотря на заявления что дескать, они даруют удачу, любовь и богатство. Если выражаться корректнее, то эти обереги могли уберечь от проклятья неудачи, но вот с любовью и богатством была подстава. Насчет первого оберег мог сработать как амулет против очарования, а второе зачастую лишь реализация личных качеств живущего, не имеющая никакого отношения к тонким материям. Только расчет и труд.
После плотного обеда, пользуясь сиестой, Хартблид направился в Склеп, ориентируясь на облако дыма над сгоревшей часовней, и прошел доселе нехоженым путем, взяв севернее мельницы. Там эманации Смерти
— Уфф, — Хартблид рухнул на скамейку и утёр лоб. — Гиб в могиле. Ночью откопаем. И всё таки, а зачем нужно было оставлять его в живых?
— Я смотрю ты пропустил мимо ушей всю эту байду про Безмолвных. За каким хреном, спрашивается, я тебе их показывал, — Мастер покачал головой с видом ужасного разочарования.
— А почему нельзя было просто сказать?
— Потому что тебе надо хотя бы изредка тренировать думалку. Какое основное отличие живущих от мертвецов?
— Ну… они живые.
— Хартблид, тебе солнышко голову напекло, или общение со жрецом каким-то образом сокрушило твой разум?
Мальчик задумался.
— Ну, они едят, пьют, спят, пытаются друг друга убить по различным поводам, боятся смерти…
— О! — поднял палец Мастер.
Хартблид словно ощутил как в голове проворачиваются детальки, вставая на место.
— То есть, вы хотите выпытать у него информацию, которую не получится добыть у мёртвого, потому что враждебно настроенный мертвец не склонен ей делиться!
— Именно. А сразу ты этого не понял потому что тебе ещё не приходилось сталкиваться с чертовски упрямым трупом. Тритий был слабаком, это не считается. А у нас будет всего одна попытка разговорить этого уёбка Гиба.
— А потом? Ну, после того, как разговорим? — настороженно спросил Хартблид.
— А потом ты будешь учиться уходу за зомби. Этого в твоей практике ещё не было, поскольку у нас был напряг со свежими покойничками.
— Мастер, — скривился Хартблид. — Я не хочу видеть его паскудную рожу.
— И тем не менее, — тон Мастера посуровел. — Жизнь состоит не только из приятных моментов, мой юный ученик. Иногда приходится иметь дело с тем, что тебе не нравится. К тому же, исходя из того, что мы знаем, этот уёбок заслужил крайне плохое посмертие, так что фигурально выражаясь, ты послужишь делу справедливости.
— А мне-то это за какие грехи?! — воскликнул Хартблид, которого не прельщала мысль выступать в роли надсмотрщика за грешным зомбаком.
— Как за какие? Ты ведь используешь магию мёртвых. Тебе жрец разве не сказал, какой это страшный, чудовищный грех? — в голосе Мастера скользнул сарказм. — А теперь тащи сюда этот живой экспонат тупизны, я хочу знать всё об этой истории с демонами!
И как бы Хартблиду не хотелось от этой задачи отвертеться, Мастер сказал "надо" — ученик ответил "есть".
Солнце ещё не успело опуститься, осветив косыми лучами надгробья, над которыми висели грозовые тучи, а два скелета с лопатами уже выкопали тело и закидали яму.
— М-да, — протянул Хартблид, глядя на перехваченный бечевками спеленутый пока-ещё-не-совсем труп. — Сколько же с тобой возни…
Скелеты прибили лопатами землю как было и замерли.
— Первый, второй, груз, — палец уперся в тело. — Нести за мной.