Хедлайнеры
Шрифт:
Вначале он ежедневно приезжал в офис “Rec Records” на улице Казакова и пытался контролировать рабочий процесс. К добру это, естественно, ни привело. “Леня, ты переругался со всеми нашими сотрудниками, – пытался остановить это стихийное бедствие Шульгин. – Тебя это не сильно смущает?”
Казалось, Бурлаков ждал этого разговора всю жизнь. Ему было что ответить. И про водителей автобусов, которые везли нас из Питера в Ригу восемнадцать часов вместо восьми. И про практику трех концертов в день, которую не без труда удалось отменить. И про приснопамятного тур-менеджера “Агаты Кристи”, которого в здравом уме кто-то отправил с “Троллями” в Минск. И про нового администратора, который назвал группе неверный гонорар
Со стороны эти факты напоминали то ли диверсию, то ли примеры вопиющего непрофессионализма, от которого страдала группа. Было очевидно, что долго так продолжаться не может.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения Бурлакова, стал инцидент в Оренбурге, после которого “Московский Комсомолец” вышел с красноречивым заголовком на первой полосе: “„Мумий Тролль“ сутки держала в заложниках уральская братва”.
Так оно и было. Все началось с того, что “Тролли” приехали в город в тридцатиградусный мороз на автомобилях с неработающими печками. Типичная история. Дальше начался эксклюзив. Рабочей аппаратуры на сцене не было. Зато были сотрудники местного РУОПа, предложившие музыкантам срочно проехать для дачи показаний “о финансовых аферах вокруг этого концерта”.
Потом было двухчасовое ожидание концерта, заблокированный выход из гостиницы, разборки московско-оренбургской коалиции и ночные гонки по маршруту Оренбург–Орск с участием “троллевского” автобуса и иномарок с гаишными номерами. Когда в шесть часов утра музыканты вылетели в Москву, они не верили собственному счастью. Бурлаков вежливо задал концертным промоутерам из “Rec Records” резонный вопрос: “Ну и кто все это организовал?”
В ультимативной форме Леня предложил звукозаписывающему лейблу собственный концертный менеджмент. Более того, он поставил Шульгина в известность, что собирается весной 98 года открывать новый лейбл, на котором будут издаваться “Тролли” и продюсируемые им вместе с Лагутенко группы. Я не знаю финансовых подробностей, но к началу 98 года Бурлаков добился для “Троллей” невозможного – идеологической независимости от “Rec Records”.
Естественно, авторские права и ряд финансовых обязательств оставались за Шульгиным. За президентом “Rec Records” осталась и его точка зрения на происходящие события. Спустя несколько месяцев в еженедельнике “Аргументы и факты” вышло его интервью – с красноречивым названием “Как я раскрутил „Мумий Тролль“”. Текст выражал субъективную точку зрения Александра Валерьевича на события 96–98 годов и был инкрустирован снимком обнимающихся Шульгина и Лагутенко, который представлял собой обычный фотомонтаж. На фотографии Шульгин выглядел чуть выше ростом, а Илья был весь в себе. Отличная парочка – прямо как Чук и Гек…
Лично я к этой публикации отнесся философски, поскольку, несмотря на все конфликты, по сей день воспринимаю Шульгина не только как Учителя, но и как одного из полководцев великого прорыва “Троллей”. Самое время сказать ему за это большое человеческое спасибо.
Так вот. После выяснения отношений с “Rec Records” Бурлаков получил в приданое самое главное – он мог управлять своим государством самостоятельно. Принято считать, что с этого момента и началась сверхчеловеческая карьера Бурлакова. Ричард Брэнсон мог спокойно отдыхать. На Дальнем от него Востоке у основателя “Virgin Records” росла достойная смена.
В ближайшие дни Леонид Владимирович набрал новый штат сотрудников. Счет шел на часы – концерты у “Троллей” проходили практически ежедневно, поэтому перестраиваться приходилось на ходу.
С дружественного лейбла “CD Land” Бурлаков похитил Сергея Козина, который на долгие годы стал концертным директором “Троллей”. Из Владивостока Леня выписал целый десант друзей: Пашу Бабия, Юру Ложечника, Кирилла Бабия. Нас было
Я по-прежнему выполнял обязанности “ответственного за связь с общественностью”. Или что-то в этом роде. 30марта 1998 года я разослал по всем СМИ сообщение про образование нового пластиночного лейбла “Утекай звукозапись”, в котором Бурлаков являлся финансовым директором, а Лагутенко – президентом.
“Я считаю, что „Утекай звукозапись“ – не игрушка для удовлетворения амбиций, – заявил в одном из интервью Лагутенко. – Это действительно предприятие, пусть маленькое и независимое, но которое должно хорошо и плодотворно работать. В расчете на собственный бюджет мы не собираемся нагружаться кучей имен и коллективов. Мы не собираемся издавать дешевые записи. У нас все будет хорошо и правильно”.
“Меня всегда поражало количество бесполезных сотрудников, равнодушно взирающих на посетителей в разных звукозаписывающих компаниях, – признался впоследствии Бурлаков. – Мой первый учитель по русскому бизнесу говорил: „Заведя офис, фирма разваливается“. В результате мы решили не заводить никаких офисов, а общаться между собой по интернету, а также с помощью старого доброго телефона”.
Так рождалась романтическая версия происходящего. Нашей штаб-квартирой по-прежнему оставался “Мумий Дом” в Балашихе. Теперь, правда, в нем жила целая коммуна: музыканты, обслуживающий персонал, родственники. Вскоре к ним добавились участники владивостокской группы “Туманный стон”, дебютный альбом которой Илья планировал записать в Лондоне весной.
Это был первый продюсерский проект тандема Лагутенко–Бурлаков. Их мотивация была очевидна – помочь прорваться землякам, с которыми они сидели в глухом андерграунде еще в конце 80-х. Это желание выглядело по-человечески понятно – в свое время “Туманный стон” помог “Троллям”, делегировав в их ряды басиста Сдвига. Теперь настало время отдавать долги…
После “Туманного стона” мы готовились провести презентацию группы “Deadушки” (актуальную электронную модификацию культовой питерской команды “Странные игры”), которая еще в 96 году стала экспериментировать с эстетикой Prodigy. Они значительно опережали время, и это интриговало…
Креатив, придуманный Бурлаковым к презентации, зашкаливал за все мыслимые отметки. Со стороны все выглядело максимально сюрреалистично: пустой павильон одного из корпусов ВДНХ, в нем висит огромный экран, с которого толкают телеги Рахов и Сологуб – идеологи “Deadушек”. Самих музыкантов в здании не было, зато был замаскированный от мирской суеты Илья Лагутенко. Он выполнял роль таинственного телефониста, который помогал осуществлять звонки в Питер – с целью пообщаться с группой “Deadушки”. Журналисты медленно сходили с ума, но при этом соглашались, что такой странной презентации они еще не видели. В конце акции барабанщик “Троллей” нашел на улице новенький видеомагнитофон, который, по-видимому, вывалился из проезжавшей мимо машины. После чего все поняли, что “Утекай звукозапись” – это такая страна чудес, которая живет по своим законам.
Многие псевдоэксперты считали, что нас на рынке “слишком много”, но наиболее дальновидные видели в этом новые тенденции и веяние времени.
“„Мумий Тролль“ – группа вообще нелогичная, – признался в одном из интервью Артем Троицкий. – Вопреки всякой логике они построили схему релизов своих пластинок – выпустили за очень короткий срок много альбомов. С точки зрения грамотного рекорд-бизнеса это шаг абсурдный. Тем не менее дела у них идут совсем неплохо... Я считаю Леонида Бурлакова очень талантливым предпринимателем. Илья Лагутенко – исключительно талантливый артист. В любом случае, они не пропадут, и все, что они могут потерять, – это только деньги. Вообще деятельность „Утекай звукозапись“ была одной из самых симпатичных черт 1998 года”.