Хэдли и Грейс
Шрифт:
– Пора отправляться в путь, Блю, – объявил он, и миссис Торелли улыбнулась ему с такой любовью, что сердце Грейс затрепетало.
Грейс взяла Майлза, и миссис Торелли, поморщившись, поднялась на ноги.
– Нужно, чтобы врач взглянул на твою ногу, – заметила Грейс. Ее лодыжка сегодня утром выглядела хуже, она распухла и посинела.
– Да, самое время этим заниматься, – ответила миссис Торелли с саркастической ухмылкой. – Мэтти, помоги мне.
Мэтти подошла, и миссис Торелли обняла дочь за плечи. Девушка была едва ли пяти футов роста, и было очевидно, что у них ничего не выйдет. Они
Грейс отпустила миссис Торелли и прижала сына к себе.
– Прости, – прошептала она, крепко обнимая его. – Мне так жаль.
Он продолжал кричать и ругаться на нее, его маленькие кулачки уперлись ей в плечи, когда он выгнул спину, чтобы вырваться. Она потянулась к его автокреслу на полу, но он дергался так сильно, что она забеспокоилась, не уронит ли его.
– Мэтти, помоги ей, – попросила миссис Торелли.
– Я в порядке, – возразила Грейс, пытаясь изменить позу Майлза для большей безопасности, пока продолжала тянуться к его автокреслу.
– Мэтти, немедленно! – Миссис Торелли практически кричала.
Мэтти подняла автокресло на пластиковый стул, и Грейс посадила в него Майлза, все еще продолжавшего визжать.
– Спасибо, – пробормотала она, ее сердце колотилось.
Она почувствовала, что миссис Торелли наблюдает за ней, и ее щеки залил румянец. Майлз дергался, его лицо побагровело от истерики, он брыкался и кричал, а его макушка болезненно прижималась к подголовнику.
– О, ради всего святого! – воскликнула миссис Торелли, подскочив на одной ноге туда, где сидела Грейс. – Давай его сюда!
Грейс заколебалась.
– Ну же! – рявкнула она.
Руки Грейс взметнулись над ремнями безопасности, одним движением она освободила от них Майлза. Миссис Торелли взяла его на руки и перебросила через плечо.
– Ш-ш-ш, – ворковала она. – Все хорошо. – Она раскачивалась взад-вперед на здоровой ноге, левая рука держала ее сына, а правая гладила его по спине. Он тут же затих, глотая воздух и хватаясь за волосы миссис Торелли, чтобы успокоиться.
Грейс прикусила нижнюю губу и потупилась, ее глаза наполнились слезами. Ей было плохо от этого, плохо до боли. Одно дело не уметь готовить, шить или вести светскую беседу, но быть плохой мамой – это самое худшее, что может быть. Это так несправедливо по отношению к Майлзу! Он заслуживает гораздо большего.
Майлз укусил свой кулак, другой рукой все еще крепко сжимая волосы миссис Торелли. Женщина сказала, выглядывая из-за его спины:
– Грейс, ты не очень хорошо выглядишь, может, присядешь?
Грейс и правда плохо себя чувствовала, но покачала головой. Миссис Торелли балансировала на одной ноге.
– Сейчас я возьму его, – сказала она, протягивая руки и сглатывая подступившую к горлу кислоту, сожалея о съеденном вчера вечером втором бургере.
Обеспокоенно нахмурившись, миссис Торелли вернула ей Майлза, и, к счастью, он не плакал. Его тело безвольно лежало на ней, потное и истощенное от истерики.
– Хочешь, мы подбросим тебя до твоей машины? – предложила миссис
– Как? Ты не можешь водить машину.
– Думала попробовать водить одной левой ногой.
– Ты ведь шутишь, правда? – спросила Грейс, уверенная, что она не всерьез.
– Думаешь, будет трудно?
– Очень трудно. Ты убьешься.
Лицо миссис Торелли напряглось, она явно была недовольна мнением Грейс.
– Что ж, это мы еще посмотрим.
Грейс закатила глаза, и миссис Торелли сердито посмотрела на нее. Затем она подняла подбородок, протянула руку и произнесла:
– Ну, тогда, наверное, до свидания.
Грейс пожала ей руку, удивленная бурей эмоций, которые она испытывала. Ведь она знала женщину меньше суток.
Миссис Торелли заковыляла, опираясь о стену, а Мэтти зашаркала за ней. Мальчик побежал вслед за ними, подняв лицо к небу, как будто осматривая облака в поисках дождя.
И поскольку Грейс действительно плохо себя чувствовала, она опустилась на стул и закрыла глаза, надеясь, что тошнота пройдет.
Грейс держала глаза закрытыми, когда дверца машины хлопнула, но услышав, как фургон дал задний ход, она резко их распахнула. Она увидела, как «Мерседес» рывками давал задний ход, стоп-сигналы мигали, затем внезапно они перестали мигать, а машина резко рванула назад. Она перепрыгнула через бордюр, переехала тротуар и врезалась в кашпо рядом с лестницей.
Грейс вскочила, перекинула сумку с подгузниками через плечо и, одной рукой держа Майлза, а другой его автокресло, помчалась вниз по лестнице.
Она распахнула водительскую дверь.
– Ты в порядке?
Миссис Торелли быстро моргнула.
– Ага. Все отлично. – Она повернула голову, чтобы посмотреть на Мэтти и на мальчика, а потом оглянулась на Грейс. – Не знаю, что случилось.
Ты идиотка. Вот что случилось, – подумала Грейс, но вместо этого объяснила:
– Ты нажала на газ, а не на тормоз.
– Правда, что ли?
Грейс кивнула.
– Выметайся.
– Почему?
– Потому что я за рулем.
– Куда едем?
– В больницу. Тебе нужно осмотреть лодыжку, а еще я не хочу, чтобы твоя смерть и смерть твоих детей были на моей совести.
Мэтти перебралась назад, а миссис Торелли запрыгала вокруг машины и села на пассажирское сиденье. Грейс пристегнула Майлза в его автокресле между двумя детьми и забралась на водительское сиденье.
Когда она завела машину, то почувствовала странную вибрацию в венах; ощущение было немного похоже на головокружение. Она испытала странное помутнение сознания, как будто свободно падала – падала и кувырком летела навстречу судьбе, над которой она не была властна.
18
Грейс согласилась сводить детей в кафетерий, а Хэдли осталась одна в отделении неотложной помощи, ожидая бумаги о выписке. Ее лодыжка была сильно вывихнута, но, к счастью, не сломана. Нога была перевязана эластичным бинтом, врач дал ей строгий наказ не беспокоить ее в течение нескольких недель, бинтовать, обеспечивать прохладу и чуть приподнятое положение – за руль садиться нельзя.