Хэн Соло и все ловушки рая
Шрифт:
— Все вместе. Дьюланна не считается, она меня правда любила… но это же совсем другое дело!
— Да, — глаза Брии сияли. — Совсем другое. Надеюсь, мы останемся вместе.
Наступила его очередь брать ее за руку.
— Эй! Конечно, мы будем вместе. Я никому не дам разлучить нас. Не дождешься, конфетка! * * *
Хэн проложил курс с таким расчетом, чтобы побыстрее убраться из сектора хаттов, а через три дня, полных блаженного безделья, попасть в систему Корел. Он намеренно тянул время, не признаваясь, что боится возвращаться на Кореллию и
А еще он знал, что, как только они окажутся на Тралусе, придется быстренько подсуетиться. Все было готово к смене документов, но Брию разыскивали т'ланда Тиль и хатты, а они-то знали ее настоящее имя. Поэтому, разжившись кредитками, их следовало тут же спустить.
А еще Хэн хотел дать Брие больше времени на выздоровление. Девушка больше не устраивала истерик, не бегала с паническими криками и не ударялась в рыдания по поводу и без повода, но все еще изнывала от желания Возрадоваться. Несколько раз, проснувшись, Хэн не обнаруживал Брии рядом с собой.
Тогда он отправлялся на поиски, которые обычно заканчивались в рубке, где Бриа, забравшись в кресло второго пилота, глядела в иллюминатор с таким желанием, что Хэн испытывал уколы ревности.
Почему ей недостаточно меня? Почему нельзя просто взять и любить? Ему хотелось, чтобы Бриа была счастлива и уверена в себе, но он видел, что ничего не получается. Он злился и печалился одновременно.
— Уже десять дней прошло! — пристал Хэн к девушке как-то раз. — В чем дело? Я хочу понять, что не так?
Зеленовато-синие глаза Брии смотрели на него как на пустое место.
— Я не могу объяснить, Хэн. Как будто отобрали часть меня. Я скучаю не по Возрадованию, удовольствию, теплу. Это все в прошлом. Я… — она замолчала и сникла.
Хэн сел в соседнее кресло, взял Брию за руку; ладони у девушки были точно ледышки, и он принялся их отогревать.
— Я здесь, — негромко напомнил он. — И я слушаю.
— И Мрров, и Тероенза… они ошибались, когда утверждали, что только глупцы попадают в ловушку Илезии, — медленно, подбирая каждое слово, заговорила Бриа— О да, многие паломники действительно — слабые, неуверенные в себе неудачники. Их единственное желание — сбежать от ответственности. Но далеко не все такие. Я знала многих паломников, Хэн.
— Это точно, — поддакнул кореллианин.
— И назвала бы их скорее идеалистами. Наверное так. Они верят во что-то хорошее, в то, что у их жизни есть смысл. Просто ищут не там, их обманули россказнями о Едином и Всех… Но ведь это не означает, что их цель… их стремление верить в высшую силу глупо.
Из ее глаз покатились крупные слезы, и Хэн торопливо кивнул, лишь бы не расстраивать подругу.
— Бриа, конфетка… да не терзайся ты так! Подумаешь, оказалась вера пустышкой, не жить из-за этого, что ли? У тебя есть я, у меня есть ты, а скоро у нас еще и деньги будут. Все хорошо!
— Хэн… — девушка ласково погладила его по щеке кончиками пальцев. — Ты прагматик до мозга костей. Если в тебя не стреляют и не цепляют лучом захвата, жизнь прекрасна и удивительна, так?
Соло обиделся.
— Может, мне возвышенности не хватает, я, знаешь ли, из простых ребят, но это еще не значит, что пень пнем и не понимаю речей. Может быть, было бы весело, если бы существовала эта твоя высшая сила. Мне как-то не довелось в нее поверить. Мне просто больно, когда больно тебе.
— Хэн… как ты не понимаешь, что ты заботишься и защищаешь лишь одного человека. Себя.
— И тебя, — возразил кореллианин. — И не забывай об этом ни на секунду. Мы команда, солнышко.
— Да, — сказала она. — Мы команда. Но мне в жизни нужно кое-что еще, чем разжиться деньгами и не схватить выстрел. Я хочу большего.
— Тебе на каждый чих нужна причина. Жить не можешь, если идеалы не воплощаются в жизнь.
— Вот именно, — сказала Бриа. — Но я тебя понимаю. Тебя не мучают вопросы о смысле жизни. Возможно, ты очень мудрый человек, Хэн.
— Еще чего? — Соло нахмурился. — Не тупица, это уж точно, но во всяком случае и не философ.
— Ну да. Ты не бродишь с постным видом, размышляя над несправедливостью, коррупцией и невзгодами. Ты принимаешь мир таким, каков он есть, и живешь в нем, не задумываясь над причиной. Верно?
Хэн поразмыслил и неохотно кивнул.
— Наверное… может быть, давным-давно я тоже воображал себя этаким героем, который исправляет вселенское зло и драит крупнозернистой наждачкой дюзы плохим парням, но… — он криво усмехнулся, — но я еще сопли не научился вытирать, а подобные бредни выбили из моей головы. Когда живешь по законам Гарриса Шрайка, очень быстро усваиваешь простой и непреложный факт. Никто не будет за тобой присматривать, это — твоя единоличная забота. Высунешься ради кого-то другого, вот тут башку и снесут начисто.
— А как же Дьюланна?
— Так и знал, что ты на нее повернешь. — Хэн машинально взъерошил волосы на макушке и поморщился. — Дьюланна была другая. Ну да, да, она заботилась обо мне, но она — единственная, Бриа. Единственная, кого вообще интересовало, жив я или умер. Поневоле заделаешься прагматиком.
— Разумеется, — согласилась девушка— Это естественно.
— Не обо мне речь, между прочим! Ты говорила, что паломники все как на подбор идеалисты. Ты тоже?
Бриа кивнула.
— По-моему, да. Всю свою жизнь я хотела большего, лучшего… Например, мечтала сделать Галактику чище, раз уж я в ней живу. Обнаружив илезианскую колонию, я действительно решила, что их вера — именно то, что мне нужно. Что, поверив и сохранив веру, я сумею изменить вселенную. — Она пожала плечами. — Очевидно, я выбрала не ту религию.
— Во-во. Но ведь можно верить во что-нибудь другое. Может быть, эта твоя вселенская любовь где-нибудь да существует. Может быть, всего-то и нужно, что отделить ложь от правды.