Хендхантер. Сборник рассказов
Шрифт:
Мирон Андреевич Изольдов шел по коридору компании. За глаза сотрудники его называли Извольдовым – от «изводить», а привычную походку – «орлом».
Мирон Андреевич имел привычку гордо поднимать подбородок, что взгляды большинства говорящих с ним упирались в «дуло» носа картошкой. Также он имел привычку гордо расправлять плечи, сцепляя руки за спиной.
У Изольдова была внешность партийного работника СССР: квадратное лицо с выражением неоспоримой правильности, всезнания и отеческой опеки. Он был немолод, хотя насколько – держал в тайне. Кадровикам этот щекотливый вопрос нельзя было задать, ведь кадровиком был он сам.
Хотя как он ненавидел это слово – «кадровик», считая его уничижительным. Хуже только «хендхантер» или «рекрутер». Он – специалист («только вдумайтесь в это слово!») по работе с кадрами. И не надо экономить буквы или секунды, чтобы правильно сказать должность, не оскорбив человека.
Мирон Андреевич считал, что прекрасно выполняет свои функции по подбору и взаимодействию с персоналом в любую эпоху: будь то уравновешенный советский период или сумасшедший 21 век, где появляются новые правила и требования. Под его руководством вакантные места занимали только достойные специалисты. А найти такие изюминки становилось труднее.
Нынешнее поколение мыслило странными категориями, постоянно куда-то спешило, рвалось спорить и доказывать. Называлось это «проявлять себя». Хотя раньше проявляли себя по-другому: на рабочем месте своими делами и дельными речами на общих собраниях. Сейчас всё смешалось.
Изольдов очень хотел бы вернуть то время, по которому очень скучал. По этой причине отбор проходили такие же – застрявшие в прошлом или желающие стабильного настоящего. Или – в крайнем случае – не слишком «современные».
Производственное предприятие стабильно демонстрировало положительную динамику, и в этом Изольдов чувствовал и свою заслугу. Всех сотрудников Мирон Андреевич считал своими подчиненными. Ну а как иначе? Он их отбирал, если надо – шлифовал, в конце концов нёс ответственность за кадры.
Главными принципами своей работы он считал контроль и дисциплина. Если не будет контроля, то всё пойдёт наперекосяк. Мысленно он представлял, что начнет мигать тревожная красная лампа, стены содрогаться от противных звуков, сообщающих об опасности организации, а кадры станут фривольно прохлаждаться на рабочих местах. Поэтому он ненавидел отпуска – каждую ночь снился один и тот же кошмар с мольбами вернуться и всё вернуть на свои места.
Чтобы не допустить ситуации «sos», специалист по кадрам усердно вел профилактическую работу. Своими методами он мог удивить даже избалованную интернет-роликами молодежь.
Тотальный контроль принимал причудливые формы. В любой момент Изольдов мог войти в кабинет и потребовать поднять руки вверх, чтобы посмотреть на мониторах, чем именно занимаются сотрудники. Результат, правда, огорчал: везде были только рабочие страницы и документы.
Как-то явился с алкотестерами и заставил всех дышать в трубочки. И ладно бы сотрудники были замечены с характерными упаковками, запахом или поведением. Мирон Андреевич не исключал, что такой момент может наступить.
И опять ни одного пойманного. Хотя одна проверка на трезвость прошла в канун 8 марта, после поздравлений, а другая после длительных майских праздников.
Случайно попав на тематическую телепередачу о наркотиках, Изольдов изучил у всех вены, у некоторых дополнительно щиколотки и даже пятки.
И, конечно, не ослабевал свой повседневный тотальный контроль. Если на сотруднике было много одежды или она свободная, просил продемонстрировать, что запазухи пустые, а не набиты офисными канцтоварами, инвентарем или кофе с печеньем, которые были выставлены для общего пользования в кухонной зоне.
Возле телефонов находили диктофоны. На одной из карандашниц обнаружили грубо прилепленную на скотч веб-камеру. Один из сотрудников поставил напротив сувенир «Колыбель Ньютона», подаренный неизвестно кем неизвестно по какому поводу. Шары бились друг о друга недолго – вскоре началась «проверка» наличия канцтоваров на рабочих столах и их состояния.
В сквозных стеллажах с документацией находили бинокли. Однажды положили рядом конфетку. Конфета была совсем обыкновенная и даже вкусная, но встречена она была отборным матом.
О мастерстве Изольдова изощренно материться ходили легенды. Он ловко сочетал известные матерные слова, изобретая новые, комбинировал их с цитатами и крылатыми фразами. Мог даже толкнуть целую речь, вводя в ступор не только женщин, но и мужиков. Пару раз втихаря его записывали на аудио, чтобы коллективным разумом выявить потайной смысл сказанного.
Попадавшие в сплоченный коллектив были сначала в шоке, потом от души веселились, а потом привыкали, не мысля работу без «Андреича в кустах». Более того, это была одна из причин, почему кадры держались за свои места. Кроме вполне достойной зарплаты и вполне вменяемого основного начальства.
Начальство, кстати, знало о выходках кадровика, но не вмешивалось, рассудив, что лишний контроль никогда не помешает. Дополнительных затрат это не требовало, так что Изольдов по умолчанию получил карт-бланш.
Конец ознакомительного фрагмента.