Херши. Стрела пущенная твоей рукой
Шрифт:
— Будьте так любезны.
Старик принял список и долго вчитывался.
— Виолетта! — старик чуть откинулся назад и крикнул в стороны стеллажей.
Виолетта выглядела сушеной воблой. Высокая, худая, с тонкими, поджатыми губами и невыразительными чертами лица. А еще на ней было зеленое платье под мантией преподавателя. Различать мантии я научилась, пока шла по коридору. У нас ученики мантии не носили, и я не сразу поняла, что они разные.
— Глянь, душенька, чем первоклашки интересуются.
Виолетта окинула меня взглядом и с недоверием приняла листок. Читала
— И все? — на меня посмотрели, как на таракана.
— Да, леди Виолетта.
— И ты думаешь, тебе так просто выдадут книги по запрещенной черной магии?
— Эээ… я искала диагностические заклинания!
— В книгах по диагностике очень часто раскрывается сама суть заклятия атаки, положение рук, слова, жесты, способы воздействия и повреждения. Хороший темный маг может почти полностью восстановить само заклятие по описанию.
— Очень жаль. Мне нужны только сами диагностические заклинания и способы работы с ними.
Я протянула книжку и показала браслет.
— Вот.
Виолета пробежала страницы глазами, останавливаясь на моих пометках.
— Очень нужный и полезный подарок, но преждевременный. Даже если я дам тебе диагностические заклятья, ты все равно не сможешь использовать свой браслет. Вот как ты отличишь обычную лойскую проказу от проклятья увядания? Будешь по очереди пробовать все диагностические заклинания? Прежде чем пользоваться этим браслетом, нужно выучиться. А в последний год пойти на дополнительные курсы у меня.
— Лойская проказа, вид проклятия, передающегося через предмет. В месте касания остается характерный гниющий струп, а остальные расходятся от него за полчаса. Проклятье не убивает, но вытягивает силу. Выход силы хорошо заметен. Проклятье увядания наносится магом лично. Положение рук, — я выставила руки в сторону целительницы, — жесты — произвела правильный взмах, с штрихом мизинцем в конце — и заклятие — вот его я написала на слух. — Визуально выглядит как коричнево-черная паутинка, вращающаяся в полете. Заклинание проникает в кожу и действует сразу по всей поверхности. Через пять минут появятся характерные морщинки в виде закрученных вихрей. К моменту истончения жировой ткани наступает отравление организма.
— Класс, группа, имя!
— Первый класс, — я перевернула карту, сверившись с расписанием. — Пятая группа, Катерина.
— Иномирянка?
— Из немагического мира.
Виолетта вытянула руку и быстро отдернула обратно.
— Слабая. Для нашей школы. Можешь потянуть на уровне середнячка, не более. Сама карьеру в обществе не сделаешь. Только помощницей у выдающегося целителя возьмут, если подсуетишься. Или посредственностью на должность целителя в род среднего достатка. — Поэтому твой опекун решил, что в войсках ты будешь чуть ли не самая главная из целителей? С нашим-то дипломом и твоей силой, которая по меркам военных более чем достаточная.
— Он меня не ставил в известность о своих решения.
— Но учил описанию боевой магии? Твой опекун из военных целителей?
— Нет. Моим опекуном был темный маг.
— Прискорбно. Но если ты ни на что больше не способна, то почему нет. — Лекарское искусство тебе даже не показывали?
— Только азы, — я перечислила все что успели пройти на практике.
— С этим любая неумеха в армейских госпиталях справится. Но для начала сойдет. Обучить мы и сами можем. — В госпитале при школе лежит пять дуэлянтов. Помощь им уже оказали, но нужна сиделка, а проштрафившихся девочек у меня перед занятиями нет. Если выдержишь дежурство до завтрашнего построения, то получишь свои книги и будешь ходить на спецкурс. Вопросы?
Я взглянула на карту в поисках госпиталя. Он нашелся в соседнем крыле.
— Могу я предупредить девочек в комнате, чтобы меня не искали?
— Пиши записку, я отправлю.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В госпитале было пусто. Только одна старушка в застиранной мантии сидела на стуле.
— Меня направили в госпиталь на дежурство, до завтрашнего построения. Приписали к пяти дуэлянтам.
Старушка подняла глаза. Морщинистое открытое лицо хранило следы увядания былой красоты.
— А других и нет. Что делать-то знаешь?
— Знаю.
— Ну, иди тогда. Косынку только одень. Там целитель, она даст указания. Не будешь справляться — зови меня. Будешь падать в обморок — не задень ничего.
Я кивнула и прошла дальше.
То, что крыло медицинское, поняла сразу. Все что можно, было выкрашено в белый и зеленый. Кровати стояли рядами, разделенные ширмами друг от друга. Я надела белую косынку, скрывшую волосы и заправила ее край так, чтобы закрыть лицо. Маски на лицо тут носили только парни-целители.
Нашла рукомойник и хорошо вымыла руки. Потом читала заклинания — для защиты платья, себя, антисептические.
— Да иди же скорей! — позвали из глубины зала, где раздавались невнятные крики и бормотания.
В дальнем углу, не отделенные ширмой друг от друга, стояли пять кроватей. Люди на них скорее угадывались. У одного было обожжено лицо и большая часть груди. Заклинания уже работало, восстанавливая ткани; гной то и дело вытекал из-под корочки. Второй был вскрыт словно курица под ножом неопытного мясника. Куча глубоких порезов. Все открытые. Заклинание медленно сращивало края ран, закрывая их постепенно. Требуху через разрезы тоже было видно. Особенно на животе, где повредили кишечник. Там закрывать рану пока не планировали. Третий просто спал, увешанный амулетами. Черные всполохи все еще бродили по его телу. Четвертый гнил заживо. Кожа отваливалась кусками. У его кровати и хлопотала целительница. Пятый выглядел вполне здоровым. Только рука висела на вытяжке.
— Я на дежурство до завтра до построения.
Лекарка взглянула на меня, на браслет.
— Новенькая?
— Да.
— Ученица или лекарь?
— Ученица.
— Ну, мало ли, — лекарка еще раз покосилась на браслет.
— Что случилось? Мне Виолетта сказала, что нужно только присмотреть.
— Вот этот вдруг перестал реагировать на лечение. Не могу понять, чем его.
Этот продолжал гнить, несмотря на все действия целительницы.
— А кто его так?
— Вон, победитель лежит.