Херсон Византийский
Шрифт:
Алена к девочке относилась хорошо, но признавать сестрой не желала. И то верно: кто она, а кто эта девочка?! Как говорят византийцы, каждая короткохвостая собака считает, что родня нам. Алене, кстати, очень нравилось, когда Аппа целовал ей руку. Мне тоже пытался. Я сперва выдергивал руку, а потом наорал на него. Старик сразу расплакался, смутив меня, отчего я разозлился еще больше и чуть не прогнал его. К счастью, после этого Аппа перестал донимать меня, переключился на Алену и Виктора. Пацан уже начал ходить и произносить отдельные слова, а жена моя вроде бы собралась подарить ему братика или сестричку. В последнее время она как бы прислушивается к тому, что происходит внутри нее, но мне пока ничего
Шхуну вытащили на берег, законсервировали на зиму. Когда корпус высох, почистили его от нароста. Ни одна доска не сгнила и не треснула, ремонт не требовался. По весне проконопатим и просмолим ее заново.
35
Мы опять стоим на якоре возле Тендровской косы. В Днепр заходить еще вроде бы рано, а сидеть в Херсоне мне стало скучно. Шхуна, законопаченная и просмоленная, лениво покачивается на маленьких волнах в ста метрах от берега. На него сходим только, чтобы развесить на шестах рыбу для вяления. Заготавливаю такую для себя. Будем есть в открытом море. Остальную засаливаем на продажу. Со мной тот же экипаж, только новые матрос грек Эвридам, нанятый вместо Семена, который оставлен с бабами на вилле копаться на грядках, повариха Мила вместо Вали и ее сын, нареченный мною Саввой, в качестве юнги. Гунны пока не появлялись. Или не знают о нас, или не обращают внимание. А вот я решил посмотреть, как они живут. Уж больно мне это место приглянулось, не хотелось делить его с опасными соседями.
Отправился на разведку вечером, взяв с собой скифов и готов. Из брони одели только шлемы и кольчуги, чтобы быстрее передвигаться, в том числе удирать. Пристали к берегу на шлюпке в том месте, где лесок подходил почти к воде. Лодку не берег не вытаскивали, привязали к стволу деревца. Скифы не забыли, где в прошлом году видели гуннов, повели нас уверенно. Меня не переставала удивлять их способность хорошо ориентироваться ночью в степи. Трехэтажка, в которой я вырос, имели подвал с сараями для угля, ведь квартиры отапливались угольными печками. В подвале электрические лампочки надолго не задерживались, поэтому там всегда было темно, сухо и тепло, потому что там проходили трубы водяного отопления. Пацанами мы проводили в подвале много времени. Покурить, в карты поиграть да и просто пересидеть холодную погоду. Поэтому темноты я не боялся, хорошо в ней видел и перемещался. Но мне было далеко до скифов. Отправился в разведку потому, что они сказали, будто здесь гунны живут оседло, не в кибитках. А почему? Или это не гунны?
В поселении гуннов горел костер. Издали он был похож на огонек светлячка. Подходить ближе было опасно да и смысла не имело. Если вижу костер, разгляжу и их жилье, когда рассветет. Хорошо, что у них нет собак. Не знаю, почему. Аланы тоже кочевники, а собак держат. Может, потому, что у гуннов в основном крупный рогатый скот, а у аланов овцы, которых сподручнее с собаками пасти? Скифы собирались ждать рассвет, спрятавшись за холмом, но я решил засесть в ольховой рощице. Между деревьями умею лучше маскироваться, чем в степи. Там и прикорнули в полглаза.
Ни скифы, ни готы не спрашивали, зачем мы сюда пришли. Или полностью доверяют мне, или деваться им некуда. Думаю, всё-таки первое. Моя образованность их поражает. Когда шли сюда, среди команды зашел спор о нашей планете. Они все были уверены, что Земля плоская. Скифский, росский, готский и греческий варианты различались лишь формой ее и на чем держится. Меня поразило, что и греки невежественны. Это при том, что еще в третьем веке до нашей эры египетский ученый довольно точно рассчитал окружность Земли, измерив длину тени в полдень в двух точках, разнесенных примерно на сто километров по меридиану. Я им рассказал о сферической
Начало светать. Я осторожно переместился на опушку рощи. Поселение гуннов казалось серым в утренней мгле. Примерно шестьдесят прямоугольных жилищ из войлока или шкур на деревянных помостах. Стоят без всякого порядка, но в центре круглая площадь. С дальней от нас стороны поселение прикрывал вал наподобие антского, но пониже, и не с частоколом поверху, а просто навалены сухие деревья, ветки. В двух местах на валу было что-то типа невысоких башен. Для караула, скорее всего. С нашей стороны никакой защиты не было. Отсюда нападения не ждали.
– Уходим, – вернувшись к своему отряду, приказал я.
Назад шли быстро, но осторожно. Гунны не должны знать, что к ним приходили незваные гости.
– Не меньше сотни воинов будет, – сказал Гунимунд, когда мы сели в шлюпку и поплыли к шхуне.
– Это точно, – согласился я и подначил гота: – Думаешь, впятером не справимся?
Он смутился, не желая показаться трусом, но и дураком тоже не хотелось быть.
– В таком месте не справимся, – ответил за него. – Надо отряд побольше, и не кочевников, а пехотинцев. Можно в Херсоне набрать полсотни добровольцев?
– Конечно, – ответил Гунимунд. – Полсотни я за день навербую.
Через неделю отправились к антам. На этот раз «греки» из деревни на правом берегу даже не вышли посмотреть на нас, попрятались то ли в домах своих, то ли еще лучше. Воды в этом году было больше. Даже в Херсонесе прошедшую зиму называли снежной, хотя выпало снега за три месяца от силы полметра, и тот растаивал через несколько дней. Отмели прошли чисто, не коснувшись, а сидели глубже. Я думал, придется шхуну разгружать частично, однако повезло.
В антском городище было шумно. От большого количества воинов, а не купцов. Анты собирались в поход. На этот раз не нападать, а защищаться. На них шли авары. Анты уже имели с ними дело лет десять назад. Только зализали раны – и нате вам, опять прутся! Причем на этот раз авары отказывались от дани, уничтожали антов под корень. Уж не благодаря ли мне такая честь антам?! Стрясет каган с них больше, чем заплатил мне за свою шкуру. Знал бы, спустил бы ее сразу. С дугой стороны, не будет антов – некому нападать на росов. А с третьей стороны, святое место пустым не бывает. Даже в двадцать первом веке, если не хочешь или не умеешь защищаться, обязательно кто-нибудь объяснит, как ты неправ. Обвинят в хранении запрещенного химического оружия или геноциде мирных косовских наркобаронов – и заставят поделиться.
Утром антские воины отправились на стрелку с аварами. Они были в хорошей броне, с острым оружием, на крепких конях, однако на лицах отсутствовали самоуверенность и пренебрежение к врагу, как при походах на росов. Трудно идти на бой с тем, кому проигрывал с разгромным счетом. Это понимали и те, кто остался дома. В городище сразу стало необычайно тихо. Даже кузнецы перестали стучать молотами и молотками.
Соль сильно подросла в цене. Ее выменивали на тяжелые и громоздкие вещи, которые спрятать трудно и с собой не унесешь в случае чего. Предпочли бы продать за золото, но я его не предлагал. Поэтому быстро набил трюм подешевевшими металлами, черными и цветными, медом, воском, шкурами и зерном. Мехами заполнил свою каюты и кубрик экипажа. Поспим на палубе, ночи уже не холодные. Греки и готы тоже прикупили мехов. Первые – на продажу, вторые – для себя. Их груз хранился на палубе, запакованный в бычьи шкуры и принайтованный к мачте. Управились за неделю.