Хьервард (Сборник)
Шрифт:
— Ну, рассказывай, воин. — обратился я нему, задумчиво вороша разгоревшийся с новой силой костер. — Сколько вас в этом лесу? Где основной лагерь?
Бунтовщик молчал, презрительно прищурив глаза.
Один из воинов, державших его, пнул пленника ногой в живот.
— Отвечай, пес, когда его милость спрашивает!
Пленный согнулся пополам от удара, захрипел и закашлялся, но ничего не сказал.
— Кретьен, — позвал я. — Подай-ка огоньку!
Брат-оруженосец с готовностью подхватил из костра тлеющую головешку. Поднес
— Теперь будешь говорить? Или помочь тебе?
— Буду… — сказал пленник хрипло. — буду говорить!
— Сколько вас здесь?
— Много. Наши воины по всему лесу.
— Сколько вас точно? Говори!
— Сколько листьев в лесу! — прохрипел пленник, усмехаясь.
Кретьен, не размахиваясь, ткнул мятежника в зубы.
— Кто командует? — продолжал я, когда мятежник прекратил отплевываться.
— Аргнист… — прохрипел пленник окровавленным ртом.
— Сам Аргнист? — я задумчиво поглядел на огонь. — Дальше по дороге будет небольшая деревня, принадлежащая Ордену Звезды. Ваши в ней есть?
— Наши везде! — неожиданным сильным рывком пленник вскочил с колен, стряхнув с себя воинов, и с ревом кинулся на меня.
Он уже был в прыжке, кода я выхватил из-за пояса кинжал. Отражая удар пленника локтем свободной руки, я ткнул его кинжалом в живот. Он с хрипом и шипением зацепился за мой плащ и медленно сполз на землю.
Ошарашенный Кретьен, придя в себя после секундной заминки, с треском рубанул шипящего пленника узким топориком. Мятежник затих.
Переведя дух, я выругался.
Мы вернулись к основному отряду. Брат-рыцарь Гальфрид, в нетерпении ожидая нас, прохаживался по краю дороги.
— Ну что, брат Вернер?
— Несколько разведчиков. Мы их положили, взяли пленного. Он сказал, что мятежники по всему лесу. Наверное, врал. — благодарно кивнув, я взял у брата Гальфрида фляжку. — Еще сказал, что командует сам Аргнист. Если это правда, то здесь готовиться что-то недоброе, брат Гальфрид…
— А что с деревней?
— Я думаю, что там небольшой разъезд. В любом случае, нам приказано занять ее. Займем деревню — смогут пройти основные силы. Пехотинцы, ополчение, «Красные петухи»…
Брат Гальфрид кивнул. Взобравшись на коня, поскакал к своим.
— По коням! — скомандовал я, подзывая стремянного.
Воины принялись восстанавливать строй, аккуратно выезжать на дорогу.
Вдев ногу в стремя, я вскочил в седло и слегка потянул за повод.
Конь повез меня вдоль выстроившегося отряда.
— Первая сотня! За мной! Шагом…марш! — скомандовал я.
Из конца колонны эхом донеслась команда брата-рыцаря Гальфрида его сотне. Наш отряд двинулся по грязной дороге, петляющей среди глухого осеннего леса. Мы ехали во тьме.
В ночном небе двигалась черная точка. Она начала снижаться к земле, делая плавные круги. Махая широкими кожистыми крыльями, над колонной всадников пронеслась крупная летучая мышь.
Она
Летучая мышь все кружила над нами, то ли высматривая добычу, то ли удивляясь виду людей, упорно наступающих через ночной лес навстречу войне и смерти.
Деревья с левой стороны от дороги постепенно расступались. Вскоре мы уже ехали вдоль обширных болот. Они были безмолвны и мрачны. Лишь тихо шелестели на ветру сухие стрелы камышей. Летучая мышь, прекратив кружить над нами, унеслась в сторону острова, выступавшего посреди болот.
Остров густо порос елями. Посреди него возвышались мшистые каменные развалины. С трудом можно было угадать в них очертания старинного монастыря.
Вокруг, на черной земле, щедро засыпанной хвойными иглами, светлели каменные надгробья.
На острове зашевелились какие-то смутные тени.
К поросшему камышами берегу медленными неверными шагами, плавно покачиваясь из стороны в сторону, выходили высокие человеческие фигуры. Это были совершенно голые существа с невероятно бледной кожей. Они жадно тянулись в нашу сторону худыми когтистыми лапы и с шипением скалили длинные узкие клыки.
Один из них подошел к самому краю болота и, вытянув худую шею, громко завыл. В его вое было столько тоски и отчаяния, что я невольно сжал в руке хрустнувший повод. Бойцовые псы, бегущие в хвосте отряда, отчаянно залаяли.
— Ваша милость? — спросил стремянный. — Изволите арбалет?
— Нет, нет… — я повернулся к своим воинам. — Стрелы не тратить!
Существа на острове продолжали свирепо шипеть, но так и не решились преодолеть разделявшее нас болото. Мы ехали дальше, оставляя позади проклятый остров. Ветер доносил до нас обрывки тоскливого воя.
Кретьен, усмехаясь, рассказывал воинам, едущим рядом с ним, как однажды сошелся в лесу с ладной девкой, а потом уличил ее в том, что она упыриха, и опробовал на ней новенький чекан. Воины одобрительно посмеивались. Мы приближались к деревне.
На рассвете мы подошли к деревне.
Широкие окрестные поля и перелески медленно переходили во власть осени. Слоистые облака тяжелым покрывалом застилали небо.
Все пестрые и яркие краски природы поблекли, словно истлели. Шуршали палые листья, заполняли воздух своим пряным ароматом. Лужицы затянуло тонким ледком, холодные луга набрякли тяжелой росой.
Я оглядывал окружающий меня мир. И все в нем казалось мне однообразно скучным, унылым, серым. Мертвым.
Я остановил коня на невысоком пригорке. По правую руку показался возбужденный предстоящей схваткой Кретьен. В нетерпении сверкая воспаленными глазами, повернулся ко мне.