Хевен
Шрифт:
– Думаю, что теперь мужчиной в семье придется быть мне, – произнес Том таким тоном, будто был поражен масштабами того, что ему надо делать. – Сами деньги к нам не приплывут, если никто не пойдет и не постарается их заработать. Работу по уходу за дворами найти трудно, если у тебя нет подходящей техники. В магазинах за так ничего не дают, а у нас все на исходе. Нам всем нужна новая обувь, тебе вот, Хевенли, нельзя ходить в школу в такой открытой обуви.
– Я так или иначе не могу ходить в школу, – бесстрастным тоном произнесла я, пошевелив
– Доктора тут не помогут, – опустив голову, пробурчал дедушка. – У Нашей Джейн внутри что-то не так работает, и ни один доктор тут ничего не подскажет.
– А ты откуда знаешь, дедушка? – удивилась я.
– Энни однажды родила ребенка, как Наша Джейн. Ну, как-то положили мы ребенка в больницу, заплатив уйму денег – все наши сбережения. И без толку. Такой милый мальчик был. Он умер на пасхальное воскресенье. Я тогда сказал себе, что он вроде Христа на кресте. Он был слишком хорош для этого жестокого мира.
Дедушка стал говорить наподобие бабушки. При ней он вообще молчал.
– Дедушка, зачем ты говоришь такие вещи?!
– Нет, дедушка, – вступил в разговор Том, крепко схватив меня за руку. – Сейчас доктора спасают от смерти. Медицина из года в год умеет все больше. И то, что убило твоего сына, вовсе не обязательно должно убить Нашу Джейн. – И Том посмотрел на меня широко раскрытыми испуганными глазами.
Мы поужинали жареной картошкой, сосисками, бисквитами, подливкой, яблоками на десерт и готовились ко сну. Я измоталась за день.
– Что нам делать, Хевенли?
– Не беспокойся, Том. Ты, Фанни, Кейт и Наша Джейн будете ходить в школу, а я буду сидеть дома и заботиться о дедушке, убираться, стирать, готовить. Я все это умею, – решительным тоном произнесла я.
– Но ты как никто любишь школу. Ты не Фанни.
– Не имеет значения. Фанни нельзя доверять дом.
– Она специально так делает, – сказал Том. Глаза у него подернулись влагой. – Хевенли, что бы ты мне ни говорила, я поговорю с мисс Дил. Может, она что-нибудь придумает.
– Нет! Не смей делать этого, Том! У нас должна быть хотя бы собственная гордость, раз нет ничего другого. Давай сохраним хоть что-нибудь из того, чем мы дорожим.
Мы оба ценили нашу гордость. Это делало нас свободными и повышало авторитет в наших собственных глазах. Мы с Томом должны были доказать миру и самим себе, что мы чего-то стоим. Фанни не входила в наш союз. Фанни успела доказать, что ей доверять нельзя.
Глава 7
Стараясь выжить
Каждый день Том торопился после школы домой, чтобы помочь мне постирать, помыть пол, приглядеть за Нашей Джейн. Потом он колол дрова, это было его непременным ежедневным занятием. Иногда мы сломя голову
– А сегодня Логан спрашивал про меня? – поинтересовалась я на третий день своего отсутствия в школе.
– А как же? Поймал меня после занятий и стал спрашивать, как ты, почему не ходишь. Я сказал ему, что мать по-прежнему болеет, и Наша Джейн тоже, вот тебе и приходится сидеть дома и за всеми ухаживать. Ты знаешь, он такой расстроенный.
Я была рада услышать, что Логан переживает за меня, и вместе с тем меня охватывало отчаяние, что я так завязла в наших многочисленных семейных бедах. И у отца сифилис, и мать сбежала – до чего же несправедлива жизнь!
Я была сердита на весь мир, особенно на папу, потому что с него все началось. А в итоге сорвала зло на человеке, которого любила больше всех.
– Сколько тебе можно говорить, чтобы ты стремился к правильному произношению!
Том широко улыбнулся.
– Я люблю тебя, Хевенли. Сейчас я все правильно произнес? Я высоко ценю, что ты делаешь для нашей семьи. А сейчас как, верно? Я очень рад, что ты такая, какая есть, а не как Фанни.
Растроганная до слез, я упала в его объятия, думая при этом, что Том – это лучшее, что у меня есть в жизни. Разве я смогла бы сказать этому человеку, что никакая я не расчудесная, не особенная и вообще ничего похожего на это, а всего-навсего измученная жизнью и ненавидящая эту жизнь, а особенно отца, доведшего нас до ручки?
Прошло две недели после ухода Сары, и, однажды взглянув в окно, я увидела Тома, шагающего по тропинке с необычно большой ношей книг, а рядом с ним – Логана! Значит, Том нарушил слово и рассказал Логану о нашем безвыходном положении!
Я инстинктивно встала на защиту нашего дома: бросилась к открытой двери и загородила собой вход.
– Дай нам пройти, Хевенли, – потребовал Том. – Холодно же, а ты встала, как стена.
– Пусть войдут! – визгливо крикнула Фанни. – Ты выпускаешь тепло!
– Нечего тебе здесь делать, – ополчилась я на Логана. – Это зрелище не для городских мальчиков.
Логан явно удивился моим словам, сжал губы, а потом решительно произнес:
– Хевен, пусти. Я пришел, чтобы узнать, почему ты больше не ходишь в школу. И Том правильно говорит, что на улице холодно. У меня ноги в ледышки превратились.
Но я не двигалась. За спиной Логана Том строил мне страшную мину, чтобы я не валяла дурака и впустила Логана.
– Хевенли, все наши дрова вылетят в трубу, если ты не закроешь дверь.
Я хотела захлопнуть ее, но Логан «задвинул» меня в дом, и они вместе с Томом вошли, плотно закрыв дверь, потому что на улице гулял холодный ветер. Вместо дверного запора мы пользовались доской, которую ребята с грохотом опустили.
Лицо у Логана замерзло и покраснело. Извиняющимся тоном он обратился ко мне: