Хей, Осман!
Шрифт:
– Нам на этой земле долго, быть может, пробыть придётся!
– заговорил один из ближних воинов Эртугрула. — Что здесь происходит, мы не знаем покамест. Потому надобно нам поддержать здешних победителей!
Молчание пало. Разумными были сказанные слова, но не хотелось соглашаться!..
– Нет, — отвечал на эти слова Эртугрул.
– Мы придём на помощь тем, которых побеждают! Мы, как Хызыр [73] бессмертный, будем защитниками преследуемых. В самый тяжкий для них день придём мы на помощь! Мы будем народом храбрецов!..
73
...Хызыр...
– Вариант: Хызр, Хадир, ал-Хидр - один из любимых героев исламского фольклора
И тут вступили в спор и разведчики, так и не спешившиеся.
– Я видел монгольские шапки на Тех, что одолевают в этой битве!
– Я шлемы видел, какие надевают монголы в битвах!..
– Монголы побеждают!..
Могучее грозное «Нет!» вырвалось разом из многих глоток...
– На монголов!
– крикнул Эртугрул.
И ответом ему прозвучало:
– Эвет!
– Да, так! Да будет так!..
Полетели всадники, помчались воины на конях...
Те, которых побеждали, выстроились дугообразной линией и стояли тремя крыльями. Монгольские воины напали на правое крыло. Однако их скоро отбросили и пустились вдогонку. А монголы действовали своим обычайным старым порядком: заманили, окружили и пошли рубить, колоть и резать... И вдруг в битвенный шум, в гром воинских барабанов и крики битвы ворвались неведомые всадники, натянули тетивы луков, сабли вскинули. И ещё только они явились в битве, а уже закричали, ободряя друг друга кликами:
– Ничего не бойтесь!..
– Не отступайте! Не бегите!..
– Враги бегут!..
– Монголы бегут!..
– Мы побеждаем! Мы побеждаем!..
И — чудо! Так воздействовали клики эти бодрые, что ободрились те, которых монголы почти победили. Дружно, заодно с помощниками неведомыми поднялись, вскинулись на врагов, топтали конскими копытами...
И вот монголы побежали, показали спины. Побежали, отступили.
Завершилась битва. Предводитель побеждённых, преобразившихся в победителей, спешился, окружённый пешей свитой. Обернулись к неведомым помощникам. А те подходили, тоже пешие, ступая широко ногами сильными, обутыми в простые сапоги. Головы вскинуты - в шапках-бёрк из волчьего меха, в шлемах войлочных... Многие и без кольчуг - одними лишь рубахами из толстой шерсти защищена грудь... Руки опущены. Размахивают - каждый - правой рукой воинственной - держат луки, боевые топоры, копья и сабли...
Впереди шагал человек, молодой ещё, лицо обветренное, такое смуглое, потемнелое; глядит человек открыто и простодушно...
А перед ним, видно, что правитель строгий со свитой...
– Ты кто? — вопросил правитель этот и засмеялся вдруг...
Молодой воин тряхнул головой:
– Я - Эртугрул из племени кайы!..
– Ты стал моим Хызыром, благодарю тебя. Ты, должно быть, кочевник, волосы твои заплетены в косы...
– Да, - отвечал Эртугрул, - я кочевник и народ мой пасёт стада!..
– А дружина твоя - тубур [74]– хороша и храбра! Я бы не отказался иметь подобных воинов...
– А ты скажи мне своё имя, господин мой! Я вижу твою знатность, ты высокого рода!..
Правитель помолчал и поглядел на Эртугрула пристально. Затем сказал так:
– На призыв наш к Аллаху о помощи - Аллахуэкбер!
– ты нам послан! Я желаю повести с тобой беседу, но прежде...
– Он усмехнулся.
– Прежде я желал бы разделить с тобой трапезу! Ты спрашиваешь о моём имени? Перед тобой султан Алаэддин Кейкубад, сын Кейхюсрева [75] , владетель цветущей державы...
74
...тубур... — Отсюда и известное нам слово «табор».
75
...Алаэддин Кейкубад, сын Кейхюсрева... – См. примечание 39.
Эртугрул поклонился, коснувшись кончиками пальцев опущенных рук до кончиков своих сапог. И сказал, распрямившись, такие слова:
– Если ты, владетель-султан, хочешь дать мне, усталому после битвы, пищу, дай пищу и моим воинам!..
И по приказу султана приготовили много баранины, варёной и жареной. Загорелись огни под котлами. Воины султана и Эртугрула
И султан подал знак Эртугрулу и тот пошёл за ним в палатку-шатёр. И принесли хорошее дорогое угощение; такую еду, каковую не видывал прежде и не пробовал Эртугрул. Куропатки и рыба сварены были в вине, приправленном всевозможными пряностями; свежие хлебы круглые были так душисты и тонки, что могли показаться тонкими платами для девичьих рук нежных; а напитки в кувшинах благоухали сладостью. И султан указал гостю место против себя. А Эртугрул смотрел, как ест владетель, и следил за его движениями, и подражал его движениям. И некоторое время ели в молчании. И Эртугрул не нарушал молчания, ожидая, чтобы султан заговорил первым.
И султан начал беседу с тех своих слов, с коих и прервал её.
– Твои воины хороши, - повторил.
– Я бы хотел иметь подобных в своём войске.
– Честь - помогать торжеству справедливости, - отвечал Эртугрул тихим голосом. Он взял двумя пальцами маленький тёмно-зеленоватый плод и поднёс ближе к глазам.
– Ешь, не опасайся!
– Султан усмехался.
– Это оливка [76]– румское лакомство. Румы издавна, уже много столетий сажают оливковые деревья, собирают плоды, вымачивают их в уксусе и едят...
76
...оливка...– Оливка (маслина) - вечнозелёное дерево или кустарник. Плоды этого дерева-кустарника издавна употреблялись в пищу древними греками.
Эртугрул быстро сунул оливку в рот, лицо его выразило отвращение; однако он разжевал и проглотил под взглядом султана, как ни странно не выражавшим насмешки.
– Не так вкусно, да?
– спросил султан, и голос его был серьёзен.
– Если бы не ты, а кто другой дал мне это, я бы выплюнул!
– Эртугрул потёр ладони о колени, обтянутые грубыми кожаными штанами.
– Если ты хочешь здесь жить, надо тебе полюбить и здешнюю пищу! На самом деле это очень вкусно, только привыкнуть надо.
– Я не знаю, где хочу жить.
– Эртугрул был откровенен.
— Мои старшие братья ушли отсюда. У нас у всех осталась вдали наша давняя родина; пастбища, где пасли свои стада прадеды наши и деды. Может быть, следует туда пробираться и целью своего пути сделать возвращение на далёкую родину...
Султан хлопнул в ладони; тотчас слуга внёс кувшин с водой и небольшой таз, протянул руки султан, слуга лил воду, затем подал султану мягкий плат для отирания рук. Затем султан отослал слугу, унёсшего умывальные принадлежности. Эртугрул в молчании разглядывал убранство шатра. Здесь он видел много занятного и неведомого — вышивка на подушках и коврах была такая тонкая и красивая... Он подумал, что его невеста не умеет так вышивать... Какие-то золотые и серебряные сосуды, украшения кидались в его глаза точёными выпуклостями, и словно бы хвалились собой, безмолвные, но уверенные в своём праве блестеть и красоваться... Он вдруг рассердился на себя за то, что невольно восхищался всем этим; за то, что подумал плохое о своей невесте... Ему захотелось громко и упрямо сказать, что просто расшитые покрывала и платы, руками девичьими и женскими женщин и девиц его рода, лучше в своей простоте, нежели всё то великолепие, назойливо окружившее его теперь...
– Кто был твой отец?
– спросил султан, не отвечая на слова гостя о возможном возвращении на далёкую родину.
– Вождь Гёк-алп, - послушно отвечал Эртугрул. И в этой внезапно проявившейся так открыто послушливости было совсем детское что-то...
– Вождь Гёк-алп, а ещё его звали Гюндюзали, а ещё - Сулейман...
– А по виду твоему и твоих воинов и не скажешь, что вы - правоверные!..
Эртугрул вскочил мгновенно; было в этом скоке нечто пугающее ловкостью, почти звериной; но султан не испугался и глядел с любопытством. Эртугрул быстро сделал темане [77] , коснувшись пальцами правой руки сначала губ, затем - лба. И тотчас снова сел на подушку, скрипнул плотный цветистый шёлк... Эртугрул наклонил голову с покорностью, будто предавался собеседнику, подобно тому, как младший должен предаться старшему...
77
...темане...
– Приветствие, обращённое к старшему, знак покорности.