Хейсар
Шрифт:
— Я не собираюсь тебя обманывать. И использовать в своих целях — тоже. Просто опишу тебе сложившуюся ситуацию, а потом предложу выход. Если ты сочтешь его приемлемым — я сделаю все, чтобы вы с Мэйнарией об этом не пожалели. Не сочтешь — предоставлю вас вашей судьбе…
Особого выбора у меня не было, поэтому я согласился:
— Как скажете, сир!
Неддар удовлетворенно кивнул, ласково улыбнулся баронессе Кейвази и снова уставился на меня:
— Итак, для начала — несколько слов о политике: недавний мятеж, унесший жизни тысяч жителей Вейнара, разделил дворянство на несколько лагерей. Первый и самый многочисленный — верные
Я понимающе кивнул.
— За последний месяц стараниями сотрудников Тайной службы число тех, кто меня ненавидит, уменьшилось в несколько раз. И продолжило бы уменьшаться и дальше, если бы не решение Королевского Суда по делу о смерти братьев Уверашей: абсолютно законное решение судьи настолько сильно задело графа Ильмара и его многочисленную родню, что резко увеличило число моих недоброжелателей…
Я скрипнул зубами и изо всех сил сжал кулаки: кроме короля, все эти люди ненавидели и Мэйнарию д’Атерн, а я, дурень, согласился с ее объяснениями и отпустил ее во дворец в сопровождении жалкой пары хейсаров!!!
Следующая фраза Вейнарского Льва подлила масла в огонь:
— Вчера вечером я читал доклад одного из соглядатаев Тайной службы, служащего в доме Уверашей. Оказывается, граф Ильмар жаждет не только твоей смерти, но и смерти ряда лиц, не имевших к гибели его сыновей никакого отношения. В частности, Мэйнарии д’Атерн, графа Рендалла, Арзая из рода Уммар, Карваля из Голо на и мэтра Регмара. Кстати, если бы мести жаждал он один, я бы не переживал — Ильмар достаточно прямолинеен и лишен фантазии. Увы, тем же самым желанием обуреваема и его супруга, леди Марзия Увераш. А она, по уверениям графа Грасса, способна на все что угодно…
— Мой отец утверждает то же самое… — вздохнула Этерия Кейвази.
— Тогда каждая минута нашего пребывания в этом доме, сир, подвергает опасности еще и барона Дамира с леди Этерией! — воскликнул я.
— Угу… — кивнул Латирдан. — Поэтому вы его покинете. В ближайшие день — два…
К моему удивлению, вместо того, чтобы сказать хотя бы слово о долге гостеприимства и связанных с ним обязательствах, баронесса Кейвази утвердительно кивнула и с обожанием посмотрела на короля!
Ее поведение настолько не вязалось с тем образом, который я успел составить себе за три дня пребывания в ее доме, что я криво усмехнулся и с издевкой повторил ее слова, сказанные мне перед началом тренировки: «почту за честь заслужить твою дружбу…» Естественно, про себя. А вслух сказал совсем другое:
— Хорошо, сир, покинем…
— Не торопись делать выводы… — почувствовав, что я помрачнел, хмыкнул король. — Я рассказал далеко не все…
Глава 3 — Баронесса Мэйнария д’Атерн
…Нечесаные волосы, серебрящиеся сединой, серое, землистого цвета лицо, ввалившиеся
— Доброго дня, баронесса… — чуть подав корп ус вперед, поздоровался Рендалл. — Простите, что не встаю — я неважно себя чувствую…
Я похолодела, толком не дослушав первое предложение: граф выговаривал слова невнятно и с такой натугой, как будто держал на плечах груженую телегу!
Вглядевшись в его лицо, я отметила, что его правое [33] нижнее веко безжизненно опущено, и, догадавшись, что это значит, забыла про все нормы приличия:
— Ваша светлость, скажите, а голова у вас случайно не кружится?
33
При остром поражении правой среднемозговой артерии наблюдается парез правой половины лица и левой половины тела.
Грасс шевельнул рукой так, как будто пытался от меня отмахнуться:
— Я просто слегка переутомился…
— Вы можете ответить на мой вопрос прямо? — взвыла я.
Он грозно нахмурил брови и нехотя кивнул:
— Кружится…
— А руки, ноги или лицо немеют?
— Немеет… Вся левая сторона… — криво усмехнулся он. — Мэтру Регмару я уже показывался…
— И что? — перепуганно поинтересовалась я.
— Он приволок мне кучу каких-то отваров и попытался запретить вставать с кровати…
— Ваша светлость, он прав: у вас, скорее всего…
— …удар! — закончил за меня Рендалл. — Я знаю. Но есть дела, которые не терпят отлагательств…
— Вы себя совсем не бережете… — поняв, что переубедить его невозможно, расстроенно выдохнула я, увидела очередную кривую усмешку на его лице и вспомнила о цели своего приезда: — Ваша светлость! Я должна попросить у вас прощения…
Грасс удивленно выгнул бровь. Вернее, попытался выгнуть, но вместе с бровью в движение пришла и вся левая половина лица. При этом правая осталась неподвижной, превратив его в жуткую маску:
— За что именно, леди?
— Вы пытались спасти мне жизнь. А я вас оскорбила!
Граф опустил взгляд и пожал плечами. То есть одним плечом — правым:
— Тебе не за что извиняться, дочка, — со стороны мое поведение смотрелось… низко…
Обращение на «ты» согрело мне душу. Но от чувства вины избавить не смогло:
— Ваша светлость, я…
— Ты дала слово. И сделала все, чтобы его сдержать…
— Но…
— Мэй! Извиняться должен я — за то, что не смог тебя уберечь…
Безумное, рвущее душу отчаяние, прозвучавшее в этих словах, раскаленной иглой вонзилось мне в сердце и заставило меня прозреть: нынешнее состояние графа Рендалла было результатом его переживаний ЗА МОЮ ЖИЗНЬ!!!
— Ваша светлость… — непослушными губами прошептала я и заплакала.
Увидев слезы на моих щеках, Грасс попытался вскочить на ноги и, внезапно побледнев, рухнул обратно, со всего размаху ударившись головой о спинку.
Я торопливо подхватила юбки, обежала стол и, упав на колени рядом с креслом графа, осторожно дотронулась до его руки: