ХГЧ. Хорионический гонадотропин человека
Шрифт:
Старик снял с вешалки куртку, обул галоши и вышел во двор.
На Ставрополье прилетели холодные зимние ветра. Напрасно говорят, что на юге зимы теплые. Да, в декабре редко температура опускается ниже минус трёх. Порой так и проживёшь всю зиму, шагая по незамёрзшим лужам. Зимой тут гуляют буйные ветра. Один раз на глазах Александра массивные железные ворота поднялись ветром. Благо, что приземлились они на дорожке у дома, а не на припаркованный внедорожник бизнес-класса. На Ставрополье нужно иметь большие колеса – на таких приятней покорять взгорья и скалы, отправляясь в путешествия. Ради природы этого края он приехал проводить пенсию именно сюда из далёкого космодрома
Глядя на летящие металлические ворота, Александр подумал: «Парусность!». В голове сложилась картинка летящего в безвременье спутника на солнечных парусах. Сотни метеоритов бьются о его крылья, оставляя осколки битого стекла солнечных батарей навечно парить меж звёзд. А как ещё сделать плотную конструкцию? Александр немедля позвонил главному инженеру подконтрольного «ЗАСЛОНу» предприятию.
– Иван Павлович! Ты ещё тот спутник делаешь? Слушай, а ты не думал, что солнечные панели на парусах нужно изготовлять не сплошняком, как парус? Ты сделай их в сеточку, но вырезы не просто оставляй, а створки окошка согни буквой «Г». Как зачем? Парус ты рассчитывал, исходя из корпускулярных свойств, подразумевая прямые удары разогнанных до световых скоростей частиц. Это половина правды. Свет – это волна, в том числе! Сквозь эти сопла ветер будет выдувать летящие навстречу препятствия, а волновым уклоном в парус бить будет. Значит, прием удара в парус придется под углом. Делай окошки с открытыми ставнями!
На другой стороне связи послышались какие-то несвязные речи и кряхтения.
«Нет, Палыч, не надо благодарности! В грант? Нет, не включай – это твой хлеб. Я так, просто помочь звонил».
Удивлялись в «ЗАСЛОНе» с этого ученого. Своей оффшорной фирмы, выполняющей госзаказы по созданию двигателей, Григорьев не завёл. Какой он доктор экономических наук, если живёт в доме под ипотеку? У экономиста обязательно должно звенеть в карманах достатком! Крепкий хозяйственник, он издалека виден, как минимум из Черногории.
Кот скрылся в щели между забором. Ему и надо было, чтобы хозяин открыл ему путь в широкий, но холодный мир. Он убежал, но обещал вернуться. Как бы ни манили дальние амбары, переполненные мышами, он прибежит спать на родной диван, к любящим его людям.
Александр зашёл за дом, где на заднем дворе горой навалены бревна. Они распилены по тридцать сантиметров. Длиннее не поместятся в топку. Некоторые пеньки весьма массивны. Самый большой, что удалось найти, доктор экономических наук водрузил перед кучей поленьев в качестве эшафота. На нем он лихо приноровился орудовать колуном, измельчая дрова.
Щелк, и по сторонам разлетелись ровные четвертинки большого круга. Такая аэробика полезна престарелому мужчине. Всю жизнь он провел на теплом офисном кресле, водя пальцем по счетам. Мышцы соскучились по крепкой работе.
Размахивая колуном, Григорьев воображал себя лихим генералом эпохи Наполеоновских войн. Он, не иначе как под Аустерлицем, разгоняет декабрьскую стужу кровавой бойней – рубит головы неприятеля, казнит предателей, а после, бравый герой отправляется на бал пить шампанское. Будучи в Петербурге на ежегодных симпозиумах, Александр Родионович непременно захаживал на костюмированные балы. Кавалеры одевались в наряды девятнадцатого века, дамы накручивали себе изящные прически. А ему очень шла шапка с тремя углами. Это все игры. И пока мужчина способен играть, он живет.
Дрова нарублены, враги повержены. Нужно срочно заходить в теплый дом, дабы коварные Ставропольские ветра не выдули из старика остатки здоровья.
Уехав на Ставрополье, Григорьев составил себе расписание. С утра, покуда голова не забита дневными заботами, разбирал записи, проверял расчеты теории, после обеда следовал часок просмотра информационного контента. Он продолжал ощущать себя частью великого механизма, двигающего человечество к светлой жизни. Созерцание в телеэкране крушения идеалов через войны и кризисы заводили Александра в депрессию. Из нее выход в обязательных мышечных нагрузках: колка дров, наполнение ими прихожей, расчистка завалов во дворе. К вечеру он садился за свой письменный стол, тихо стучал по клавишам ноутбука, чтобы не будить дочку, спящую в соседней комнате.
Тем временем он задумал провести собственное расследование. Беда с заточенным на Марсе астронавтом началась с просрочки… В один не очень прекрасный день капитан Военно-космических сил Иван Татаринов вскрыл коробку с провизией последней партии. Консервы, что пролежали в ожидании своего выхода двадцать четыре месяца (а до того положенные нормативом полгода летели с другой планеты), оказались испорченными. Выбитый на металлической банке штамп уверял, что их можно съесть за грядущим новогодним столом. Но бомбаж, превративший штампованные банки в металлические мячики, не располагал к экспериментам с космической кухней.
На Земле пытались разобраться в случившемся. Естественно, концов сыскать не удалось. Поставщик продуктов оказался подставным перекупщиком. Директор фирмы уехал в Эмираты, а сама организация обанкротилась после поставки на космодром. Впрочем, стандартная для России ситуация. Григорьев злорадно усмехнулся, листая новостную ленту ноутбука. Такая ситуация для него предсказуема. Мыслимо ли! По результатам торгов поставщик вынужден поставлять продукцию по цене в два раза ниже рыночной. Экономия! Директор при заключении контракта на поставку так и сказал: «Выполню обязательства по совести и разорюсь!». Конечно, разорился. Менеджер из госкорпорации уволился задним числом, как обнаружилась негодность продовольствия. Спросить не у кого, зато есть кому расхлебывать ту кашу, в прямом смысле слова. Не смог скрыться от ответственности бедолага-поселенец в жилом модуле Марса. Ему привезли партию бесполезного груза. Жаль, картошка на Марсе не растет!
Вся провизия на станции была признана негодной и утилизировалась в гнилостную субстанцию, формирующую плодородную почву для будущих поселений. С таким подходом к обеспечению межпланетной миссии в этой земле вскоре окажется истощенное тело Татаринова.
Поступила команда вскрыть «неприкосновенный запас». Закупку этого комплекта некогда курировал сам Григорьев. Партия контролировалась с остаточным сроком годности – шестьдесят месяцев. С расчетом обеспечивающего объема провизии в двадцать четыре месяца – срок, через который космическое агентство способно снарядить и доставить новый челнок. Планы закупки и энергетический баланс питания составлял доктор экономических наук, академик Александр Родионович Григорьев.
Александр натаскал дров, подкинул ещё полено в печку. Прежде чем закрыть дом на защёлку, он посмотрел во двор. Кот так и не вернулся. Что ж, явится в ночь, будет сидеть под дверью до утра. Сам виноват, блохастый проказник!
– Кать, ты приляг, тебе отдыхать нужно!
Он застал дочку на кухне, готовящей на плите что-то вкусное на ужин. Екатерина слушала музыку и помешивала деревянной лопаткой шипящие на сковородке овощи.
– Надоело! – отрешенно произнесла дочь, не отрывая взгляда от пляшущих на экране артистов. – Весь день лежу. Вроде полегчало.