Хильдегарда. Ведунья севера
Шрифт:
– Вот как, – я задумчиво оглядела комнату.
Понятно, что все в этом замке действовали себе во благо, но я не могла их за это винить. Мало кого обрадует участь раба, причем вряд ли кто-то точно знает, что случается с теми людьми, кого увозят за море.
– Вы не сердитесь? – с тревогой спросила Хельга. – Это мы виноваты, – ее глаза снова наполнились слезами. – Если бы не это инсценированное с нашей подачи нападение, вас бы не ударили по голове и вы бы не потеряли память.
– Перестань, – сказала сердито, так как ее слезы мне уже надоели. – Что сделано, то сделано. Расскажи мне
Устроившись поудобнее, я настроилась слушать. Признаться честно, я испытывала предвкушение и интерес. Первый испуг прошел, и я поняла, как мне на самом деле повезло. Когда узнаю, кому обязана этим, обязательно отблагодарю.
***
Поднявшись, я махнула рукой, прерывая Хельгу. За окном уже опустилась ночь, а камни в печи давно остыли, отчего комната начала медленно выстужаться. Огонь свечей дрожал, заставляя тени на стенах отплясывать слегка пугающие танцы.
«Из окна дует», – отметила я, бросив последний взгляд в темноту и задернув тяжелую штору.
– Думаю, на сегодня мы закончим, – сказала, повернувшись к Хельге. – Принеси немного теплой воды.
Служанка стрельнула в меня вопросительным взглядом, но, не дождавшись пояснений, опустила голову и выскользнула из комнаты.
Никто так и не вспомнил о ране у меня на голове, которую до сих пор толком не обработали. И пусть я не ощущала боли, но засохшая кровь неприятно стягивала волосы.
Присев на банкетку, стоящую около кровати, я зябко поежилась, сокрушаясь, что здесь не придумано что-нибудь более эффективное для отопления комнат.
Я не представляла себе, как можно обогреть весь замок. На эту груду камней никаких дров не напасешься. И как же в Европе в старину их отапливали, любопытно? Жаль, что я никогда этим не интересовалась. Вроде бы с помощью каминов, только вот как они функционировали? Дым должен был куда-то уходить. Значит, внутри стен замков расположены дымоходы. Или нет? Да, очень жаль, что я раньше не проявляла интереса к этому вопросу.
А еще мне не нравились здешние окна. Мало того, что через кусочки слюды ничего не видно, так из них еще и дует.
Огляделась, наблюдая за пляшущими тенями.
«Все равно откуда-то дует», – подумала хмуро, разглядывая завешенные серыми некрасивыми гобеленами стены.
У меня было полное ощущение, что я нахожусь в тесной темной пещере с низкими потолками и холодными каменными полами. Впрочем, полы были покрыты все теми же воняющими псиной шкурами. Не выношу этот запах. И нет, не потому, что не люблю собак. Просто когда так пахнет собака – это нормально. Но эти мертвые шкуры – другое дело.
Повертев чуть затекшей шеей, сняла с головы тряпку и сложила руки на коленях, вспоминая все, что рассказала Хельга.
Из ее рассказа у меня сложилось ощущение, будто я провалилась в далекое прошлое Земли.
Юг и север континента здесь разделены цепочкой гор. На юге живут вполне мирные народы, которые, может быть, порой и выясняют отношения между собой, но горцам лишний раз предпочитают дорогу не переходить. Вольница успешно торгует с ними, предоставляя драгоценные камни и металлы в обмен на овощи, фрукты и некоторые жизненно необходимые вещи.
А вот северные соседи не столь дружелюбны. Когда землю укрывают снега, кочевые племена северян куда-то уходят. Куда – никто точно не знает, но все считают, что у них есть зимние стоянки – безопасные и теплые. Некоторые даже думают, что у северян имеется короткий путь на юг, проходящий под горами. Но информация эта больше похожа на слухи.
Зато стоит только снегу сойти, как северные кочевники тут как тут. Воинственные, всегда готовые вступить в драку, они охотно поднимаются в горы и нападают на крепости. Больше всего их интересуют женщины и дети, а также драгоценные камни и металлы. Мужчин они убивают сразу, как видят.
Так что большинство воинов с приходом весны спускаются с гор, стараясь не дать северным соседям приблизиться к своим крепостям, где скрываются женщины. Казалось бы, можно покинуть горы и спуститься в долины на юге, однако северным захватчикам вполне по силам пересечь хребет и напасть на южные районы. А если они займут позиции в горах, их будет невозможно изгнать оттуда. Укрепившись в скалах, северяне станут терроризировать всю округу, при малейшей опасности отступая в свои новые укрытия.
Чтобы этого не произошло, возникла северная вольница – цепь крепостей, которые, с одной стороны, объединяются в одну горную страну, а с другой – представляют собой сеть независящих друг от друга замков с небольшими наделами земли. И у каждого замка есть свой хозяин, который отвечает только за себя и за людей, живущих на его земле.
Но правитель тут все-таки есть. Называют его Верховным ярлом, и должность эта, как ни странно, выборная, сроком на десять лет. Когда срок правления подходит к концу, все ярлы – хозяева замков – собираются вместе и выбирают нового Верховного ярла.
Выбирается правитель исключительно на случай большой беды. Обычно походы каждый ярл затевает самостоятельно, лишь иногда объединяясь с союзниками, но в случае острой необходимости Верховный ярл возглавляет общие силы вольницы. Например, если северные племена сплотятся и вознамерятся напасть, тогда он станет главнокомандующим, который поведет всех воинов вольницы в бой.
Кроме этого, вольница живет по своим неписаным, но строгим правилам. Северные люди очень суровы, и здесь редко кто осмеливается преступить негласный закон. Если нарушителем оказывается простой человек, то судьбу его решает ярл. Если же закон нарушает сам ярл, тогда его ведут к Верховному ярлу, и уже тот определяет наказание преступнику.
Почему-то вспомнила Тора. Надо же, имя прямо божественное. Неожиданно даже для себя тихо рассмеялась, вспомнив некоторые фильмы. А что? Похож, ничего не скажешь.
От воспоминаний о мощном, сильном теле мурашки по коже побежали. Или это из-за прохлады? Раздраженно взглянула в сторону окна. Проклятые сквозняки.
А этот его голос, взгляд? Страшновато, конечно, все-таки поведение северного варвара с женщинами наедине сложно предугадать. Может, волосы на кулак – и лицом в подушку, но отчего-то хотелось верить, что эта грубость будет от страсти, а не потому, что он не считается с мнением женщины.