Химера
Шрифт:
Внезапное изменение его внешности и внутреннего состояния было трудно не заметить. Но больше меня удивило другое. В руке Вольфганг сжимал цепочки, на которых вместо кулонов висели серебристые фигурки.
Те же плавные изгибы и выпуклости, размер, сверкающий блеск неизвестного металла… Бык, Кобра и Морж. Я впервые видел другие предметы, но сомнений в том, что у них и Химеры один создатель, у меня не осталось. Даже на расстоянии я чувствовал леденящий холод, исходящий от них. А еще легкое покалывание пальцев. Как будто это не Эйзентрегер держал их, а я сам.
— Я готов и требую продолжения банкета! — накидывая на шею амулеты, громогласно заорал Вольфганг,
Почему не в России, а в Словении? Он что-то путает… Маразм?
— Ты прав как никогда, старина Вольф! — ответил ему Альфред. — Давно я не видел такой мощи в одних руках… Даже слишком давно…
— Я уничтожу «брыдлых мордофилей» одним взмахом руки, — вопил Вольфганг, переходя местами на изысканные ругательства. — Сотру в порошок! За мной, воины преисподней! — скомандовал он и сиганул вниз по лестнице со скоростью падающего камня.
— Поползли! Что стоишь, как статуя, «брат-словак»? Самое интересное пропустишь, — толкнув меня в плечо, сказал Рихтер. — Скоро мы увидим истинную силу могучего Четвертого рейха. Ты уже никогда в жизни не сможешь этого забыть. Аршалуйс, давай за нами!
Непомерно взбодрившийся Вольфганг забегал вдоль боевых рядов, как сумасшедший, пытаясь подбодрить и наставить каждого бойца лично. От одной стены до другой и обратно в той же последовательности. Словно игрушка с механическим заводом. Здесь по плечу похлопает, тут тяжелое оружие в руках поправит, тут «кровавым мишкам» брылы пооттягивает… Никто из толпы не скучал.
Но в один прекрасный момент пружинка внутри него все-таки лопнула, и он завис без движения с глупым выражением лица. Взгляд устремился в одну точку. Как будто что-то вспомнил или, наоборот, забыл. Глаза его закатились, и он рухнул на землю. Все его мышцы напряглись, дыхание остановилось, набухли вены в области шеи. Лицо приобрело мертвенную бледность, и послышался хруст зубов.
Эйзентрегер сначала закричал, потом захрипел и начал биться в судорогах. Изо рта пошла пена. Эрнста фон Рунштедт, завидев приступ Вольфганга, подбежала к нему и сорвала с шеи артефакты.
— Группенфюрер, вы слишком неосторожны с этими вещицами.
Не зря Рихтер меня предупреждал о том, что нельзя использовать несколько предметов одновременно. Старик Вольфганг забился в эпилептическом припадке в считаные минуты. Теперь я в этом убедился воочию.
— Мое! Отдай! Стерва! — заорал Вольфганг, поглядывая безумным взглядом на Эрнсту. — Мое!
Арийка не реагировала. Она терпеливо дожидалась возвращения прежнего Эйзентрегера. Причем не зря…
— Быка мне, — через минуту спокойно произнес Вольфганг, очухавшись от мозговой контузии. — Остальное… Моржа забери себе, Ламия. Вторую хрень передай старичку с тросточкой.
— Так точно, херр Эйзентрегер! — выкрикнула непробиваемая арийка, в очередной раз вскидывая в приветствии руку. После чего подошла к Рихтеру и передала ему предмет.
Пока все было тихо. Я бы сказал: слишком тихо. А это всегда не к добру…
Начало третьего акта фатальной битвы непредсказуемостью не отличалось. Вновь появление стеклянного орла. Рев разъяренной толпы. И сразу за ними обоюдный грохот орудий всех калибров и размеров. Видимость с пола была намного хуже, но реанимированная фантазия вполне справлялась со своей работой. Она прорисовывала в воображении кошмарное месиво в мелких деталях.
Толпа
В этот раз флаги преимущества развевались над головами атакующих. Толщина оборонительных редутов резко убывала. Во-первых, спецназовцы были готовы к неожиданностям. Во-вторых, количество и качество брони, защищающей их тела, заметно возросло. В-третьих, их бывшие соратники сейчас использовались, как добротные баррикады. Они обеспечивали неплохое прикрытие от залетных пуль, чем атакующие незамедлительно воспользовались. Без всякой тени брезгливости и отвращения. Ну и, в-последних, замечу, по счету, а не по значимости. На поле боя появилась неубиваемая машина смерти высочайшего класса… Вот что за знакомый запах терзал мое обоняние!
Прозрачный леопард выпрыгнул поиграть с людишками на арену. Я уже видел его недавно. Или давно… Неважно. Это было во время «дружественного визита» к торговцу Колиньи. В ход пошли артефакты. У кого-то из нападающих есть Леопард. И я знаю, насколько опасен этот предмет. Не держал его в руках, но зато обладал даром, который он дает. Я сам был Леопардом… Недочеловеком, лишенным жалости, стыда и совести. У меня даже собственного имени не было. Лишь кличка, как у собаки — «Дровосек»…
Паренек молниеносно врубился в гущу оборонительных рядов. Он вращал сверкающими японскими мечами в обеих руках, выкашивая на пути врагов, словно траву. Я же видел и другое… Прозрачного леопарда рядом с ним, орудующего когтями и челюстями. Они были с парнем единым целым. Метр за метром убийца двигался в нашем направлении, раскидывая по сторонам окровавленные людские обрубки. Словно ледокол на северном полюсе, крушащий на пути глыбы льда. Его каменное лицо абсолютно не выражало чувств. Машина смерти молотила с нереальной скоростью, почти расплываясь в движении. Создавалась иллюзия того, что у нападавшего было не две руки, а как минимум с десяток. Он успевал не только убивать врагов, но еще и сбивать летящие в него пули. Они отскакивали от лезвий мечей со снопами ярких искр.
Белокурая всадница на предводителе медведей заметила паренька. Вонзила зубья шпор в бока скакуна и с силой дернула за мохнатый загривок, задавая направление. Бедный мишка выронил от неожиданности кусок плоти очередной жертвы и заревел от боли. Гигантская пасть жутко растянулась. Мне показалось, что еще немного, и она разорвется у основания. Рык вырвался из глотки. В стороны полетели тягучие кровавые слюни и кусочки мяса.
Медведь подчинился и рванул к «ходячей мясорубке». Возможно, сейчас у него в голове было одно лишь желание — выплеснуть накопленную злобу на ненавистного врага. Преодолевая за прыжок метров по пять, он приближался к убийце.
Я даже представил, как это случится… Могучая туша медведя воспарит в воздухе в смелом до дерзости броске. Он обрушится всей своей многотонной массой на хрупкое тельце. Превратит его в бесформенное кровавое месиво.
До кошмарной казни оставались доли секунды. Считаные метры. Но в одно мгновенье что-то изменилось и пошло не так…
Зверь оттолкнулся лапами от пола и начал отрываться от земли… Паренек же не попытался убежать или отскочить в сторону. Он рванул прямо к животному. Молниеносно приблизился к нему. Опустился на колени и виртуозно заскользил по стальному полу, залитому свежей кровью. Как раз между ногами хищника…