Химера
Шрифт:
Я отвел от женщины глаза и еще раз пробежался взглядом по стройным рядам фашисткой армии. Выводы напрашивались сами собой. Во-первых, в команде лишь представительницы слабого пола. Хотя мое впечатление наотрез отказывалось считать его слабым. Ни одного даже самого невзрачного и неказистого мужчинки. Во-вторых, все девушки, за исключением их командира, были похожи друг на друга, как однояйцевые сестры-близницы.
Эйзентрегер подошел вплотную к предводителю отряда, а вслед за ним и мы: Аршалуйс, Альфред и я.
— Да здравствует
Фрау Рунштедт отчеканила с интонацией, заимствованной у бездушного компьютера:
— Группенфюрер, вся мощь великой арийской нации мобилизована по боевой тревоге. Все силы, что имелись в наличии. Караулы «хранилища Аненебре» сосредоточены на последнем рубеже. Заградительным сооружениям и оборонительным юнитам выполнить миссию не удалось. Полностью уничтожены превосходящими силами противника. Большие безвозвратные потери живой силы… Определить точные их масштабы в настоящее время не представляется возможным.
— Потери не бывают слишком большими! Они сеют семена будущего величия!
— Вы совершенно правы, группенфюрер.
— Как вы вообще допустили это?
— Внезапная атака. Мы не были к ней в должной мере готовы. Чересчур много нападающих. Они прекрасно подготовлены. К тому же осведомлены о планировке нашей крепости. Но я понимаю… Это уже не детские игры, а реальная война. Я не ищу себе оправданий и готова понести заслуженное наказание.
— Да уж, я бы сказал, что эти псы слишком хорошо натасканы, — протянул Вольфганг.
— Наши воины умерли с честью! Во имя Четвертого рейха! Во имя фюрера! Не сомневайтесь, их не в чем упрекнуть. Незамедлительно привести в исполнение приговор оберштурмбанфюреру? — сказала она, схватившись за рукоятку «Парабеллума» под отдернутой полой плаща. Эмоции на ее лице так не появились.
— Отставить! Ваша смерть ничего не изменит, оберштурмбанфюрер. Нас и так слишком мало осталось в этом безумном мире, — с печалью произнес Эйзентрегер и о чем-то задумался, устремив взгляд сквозь бойцов.
— Нас мало… Но мы лучшие из лучших. И мы не боимся смерти… Мы и есть сама смерть. Неотвратимая и вездесущая, — гордо и пафосно декларировала «слуга Танатоса», вытянувшись по струнке, словно пустынный сурикат.
Хотелось ее наглым образом перебить и вставить другую, более знакомую формулировку: «нас мало, но мы тельняшках». Но я промолчал — уважения заслуживают даже фашисты. Тем более, когда от их опыта и навыков зависит: будешь ли ты жить или бесславно умрешь в этой консервной банке для кильки.
— Смерть не самое худшее, что может с нами случиться… Смерть — это лишь начало. Шаг к бессмертию… — отрешенно бормотал Вольфганг. Вдруг он приободрился и привел в себя в порядок, убрав с лица задумчивость. —
— Так точно, группенфюрер! — тотчас отреагировала «царица зверинца» и сама отдала приказ войскам: — Занять огневую позицию. Готовность номер один!
— Победа или смерть! — прокричал Вольфганг.
— Победа любой ценой! — заорала фрау Эрнста фон Рунштедт и в ее глазах зажглась благородная ярость.
Нацист обвел взглядом свою немногочисленную армию и шагнул вперед. В стройном ряду валькирий тут же образовался проход.
— За мной! — скомандовал Вольфганг на этот раз нам. — Впереди «хранилище Аненебре»…
Мы прошли с полсотни метров, и я увидел сейфовую дверь, встроенную в стену, почти под самым потолком. Весьма солидную, примерно в два моих роста в высоту и столько же в ширину. Для того чтобы добраться до двери, нам пришлось вскарабкаться по вертикальной лестнице на металлическую площадку размером с футбольные ворота. Вид отсюда на «военный полигон» открывался шикарный. Ничего теперь не могло утаиться от моего всевидящего ока.
Эйзентрегер времени терять не стал — начал открывать сейф. Мы же занимались своими делами: Аршалуйс проверял оружие, Рихтер витал в облаках, а я наблюдал за фашистом.
Со стороны манипуляции Вольфганга напоминали ритуал шамана по изгнанию злых духов. Только бубна с перьями и шубы из оленьей шкуры не хватало. Тут осторожно кнопочки с циферками понажимал. В этом месте едва слышно пошептал. Сюда взгляд недобрый бросил. Уровень безопасности на этой двери зашкаливал. Хотя если вспомнить, с каким трудом мы заехали на автомобиле в резиденцию… Неудивительно. Все по высшему разряду.
Настроение у Вольфганга было явно приподнятым. Он не только выполнял загадочные манипуляции, но еще и успевал балаболить. Самое страшное, что безостановочно. Как истосковавшаяся по разговорам «подъездная» бабка.
— Когда-то это было место ритуальных жертвоприношений, — бормотал Эйзентрегер, набирая код на сенсорной панели. — Сейчас здесь хранилище нашего наследия. За этой дверью собраны труды выдающихся умов всех времен и народов. Начиная от древних манускриптов и заканчивая алмазными накопителями информации. Пылятся тут и инопланетные технологии.
Чего только нет в закромах у фашистов! Блондинистые арийки-клоны — это наверняка еще только цветочки…
— Со многими устройствами за семьдесят лет не разобрались. Так и не поняли, как же они работают. Конечно, здесь хранится не все… Лишь крупицы. Те, которые мы смогли вырвать из загребущих лап адского плазмоида «Небесного Огня». Все, что уцелело на секретной арктической базе. Но даже этого слишком много для сынов Земли.
Инопланетяне, плазмоиды, хранилище Четвертого рейха… Куда ты попал Ветров?! Не сиделось тебе дома…