Химеры
Шрифт:
Рамиро положил купюру на стол, придавил ее стаканом, поднялся и вышел из кафе. Зал ожидания был почти пуст, где-то за высокими окнами лязгали и выдыхали пар поезда, неразборчиво вещал громкоговоритель. На лотке с чтивом для поездок Рамиро купил сегодняшние «Новости Катандераны».
«Управление цензуры и информационной безопасности сообщает: совершено покушение на главу корпорации «Плазма». КС(ор) совместно с СБ «Плазмы» ведет следствие, виновные будут наказаны».
Интересно, что за знаки носили те стражники, тащивщие Авероху — скрещенные копья КС или эмалевый синий с серебряной крысой значок отдела расследований?
Рамиро
Он вернулся в машину, сел, повернул ключ зажигания. Увы, поплавок остался дома, а более развернутой информации из газет не получить. Хотелось бы, кстати, знать, не отключил ли Денечка поплавок от сети в своей непомерной обиде.
Впрочем, обижаться было на что. А сейчас он обидится еще больше.
Рамиро покачал головой и крутанул руль, выезжая с вокзальной площади на шумашинское шоссе.
Часть вторая. Глава 3
3.
— Две недели. Чертовых две недели.
Амарела расхаживала по темному паркету от двери до окна, разворачивалась, шла обратно. Она бы стучала каблуками, но была в войлочных тапочках и поэтому только уныло возила ими по скользкому дереву.
Бессмысленное ожидание изматывало сильнее, чем страх. А страх беспрепятственно расползался по Катандеране и заглядывал в окна. Анарен уходил рано утром, проводил день во дворце, вечером возвращался, мрачный и бледный еще сильнее обычного. Рейна в одиночестве бродила по темноватым комнатам, смахивала пыль с бесчисленных безделушек, протирала часы и мебель, потом плюнула на все и устроила грандиозную уборку. Таскание ведра с водой и упражнения со щеткой временно помогли отвлечься от мрачных мыслей, потому что больше она все равно сделать ничего не могла.
Книги, которые хранились в высоких шкафах со стеклянными дверцами, оказались невыразимо скучными. В основном это были старинные манускрипты на андалате или староальдском, с немыслимым шрифтом, от которого начинала болеть голова и резало глаза. Единственная вызвавшая интерес книга оказалась бестиарием, и содержала в себе «Наиполнейшие и занимательнейшие сведения обо всех тварях земных, полуночных, сумеречных, полуденных и рассветных» — Амарела оттащила ее к себе в комнату и перед сном разглядывала гравюры с изображением сомбрас, серпьентов, вурмов, гарпий и полудениц. Сон, кстати сказать, был крепок, но днем снова приходило беспокойство. Отыскались на полке и принцевы «Песни сорокопута» — обрывки страшных и грустных стихов, рейна с трудом осилила два или три, но естественно наврала, что прочла все.
Больше всего на свете ей хотелось позвонить в Южные Уста и внести хоть какую-то ясность в свое положение. Но именно это нельзя было сделать, приходилось ходить от двери до окна.
— Две недели…
Внизу щелкнул замок — вернулся Анарен. Пришлось прекращать бесконечное хождение и спускаться.
— Ничего ободряющего я сказать не могу, — признался принц, когда они сели ужинать в огромной мрачноватой гостиной — Амарела решительно пресекла «кухонные» посиделки и разорила запасы хрусталя, вышитых скатертей и фарфора, запрятанные в сундуках, подключила молчавший холодильник. Это был хороший дом, старинный, добротный, его три высоких этажа помнили жизнь многих поколений — а теперь вот по прихоти Полночи затерялись в складках людского мира. — Герейн принимает чудовищно жесткие решения, даже мой отец так не делал. Радуйся, что из этих окон не видно виселицы на Четверговой. Я готов молиться, чтобы Вран скорее вернулся к своим обязанностям советника.
Вран после покушения выжил. Информация просачивалась по капле, и даже Анарен мало что мог поведать, только то, что страшный черный дролери не погиб от полученных ранений, взрыв унес жизни только водителя и секретаря. Наверное, как-то защитился магией, Амарела не разбиралась в этом. Она молча налила принцу чай в тонкую, как небесная скорлупка, чашку асулинского фарфора. Солнечным ломтиком парил кружок лимона. Анарен принес привычную белую коробку с маркой модного кафе, внутри лоснились глазурью шоколадные пирожные.
Пирожные были вкусные и пахли ромом, ванилью, фруктами, но рейна предпочла бы им всем ломоть мяса или кусок жареной рыбы. К сожалению, Анарен не был способен отыскать в городе рынок или сориентироваться в мясном отделе. Упакованные навынос обеды из ресторанчика напротив, вот ее удел на ближайшее тысячелетие.
— Может я все-таки могла бы выходить? — робко поинтересовалась она. — Вечером? Вряд ли меня узнают, если набросить платок и надеть черные очки.
— Не стоит рисковать.
— Энери, — проникновенно сказала она. — Ну что же мне делать. Сидеть тут целую вечность? Я больше не могу. Мне нужно гулять. Меня тошнит от духоты. Я не могу больше видеть пирожные. Я ни черта не понимаю на андалате и на староальдском, и не могу заниматься самообразованием. Это не то, что требуется. Мне нужно домой.
Анарен потер виски, глянул устало и как-то странно. Серебряная глянцевая прядь перечеркивала его лицо йольской мишурой.
— Видишь ли, — сказал он. — Сегодня молодой король попросил меня об одной услуге. Видя его тяжелое состояние и принимая во внимание тот факт, что он скоро уничтожит цвет дарского рыцарства, а остальные взбунтуются несмотря на врановы адские машины, я не мог отказать, поэтому мне придется уехать.
— Куда? — ошеломленно спросила она. — А как же я. Господи, Энери, мне надо попасть домой! Ты что!
Еще глупее.
— Я не знаю, — ответил принц. — У меня есть одно предложение, но оно наверняка не придется тебе по душе. Ты можешь отправиться домой через полуночные земли.
— Ты с ума сошел?
Амарела едва не швырнула в принца чашкой. Тот спокойно сидел в кресле и выглядел безмерно усталым. Нелегко целыми днями торчать во дворце, удерживая от соскальзывания в безумие Герейна, разъяренного и дезориентированного потерей близнеца. Под глазами Анарена залегли глубокие тени, от носа к губам тянулись две резкие складки.