Хип-хоп маленьких лебедей
Шрифт:
Через мгновение на пороге возникла стройная фигура. Похоже, горничная находилась поблизости.
– Уведите Михаила Ивановича, – велела Людмила, – проследите, чтобы он принял лекарство.
Ольга взяла деда под локоток:
– Вас ждет любимый кефирчик.
– Фруктовый? – оживился Михаил Иванович.
– Клубничный, – уточнила горничная.
– Он кислый, – закапризничал старик.
– Меду положим.
– Ненавижу его!
– Варенье?
– Да-да! Вишневое!
– Договорились. Дам вам баночку, сами возьмете, сколько хотите!
Когда они ушли, Людмила сказала:
– Степанида, простите мою маму, она хороший человек, но… понимаете… – хозяйка замялась, а мне стало неудобно.
– Все в порядке. У пожилых людей всегда есть свои слабости.
– Так вы не уедете? – обрадовалась Людмила. – А то я испугалась, на носу примерка прически, макияжа для свадьбы, а тут мать выступила. Кстати, сегодня должна приехать ведущая. С ней прямо беда! Та, с которой мы сначала договорились, позавчера отказалась. Вот крыса! Еле-еле нашли новую! Сплошной стресс!
И что мне оставалось делать? Только состроить хорошую мину при плохой игре.
Я изобразила улыбку:
– Ну что вы! Мне и в голову не могло прийти подвести вас.
– Спасибо, – обрадовалась Людмила, – это будет моя первая свадьба на высшем уровне. Я так мечтаю о роскошной церемонии, но в последние недели у меня прямо косяк за косяком! В ресторане, где мы забронировали зал, случилась беда с электричеством, они отменили все мероприятия. Найти другое место трудно. Слава богу, Алексей договорился со своим другом, управляющим прекрасным рестораном. Я с облегчением выдохнула! И тут сбежала декоратор, та, что должна была украшать зал. Мать предложила мне перенести бракосочетание на осень. Но я ответила: «Не будет украшений? Значит, обойдемся без них!» Но и это был не конец моим бедам. Ведущая свадьбы слиняла! Тут уж мать подсуетилась, нашла новую.
Людмила продолжала жаловаться и завершила речь словами:
– Если вы сбежите, где мне найти стилиста? Все достойные загодя разобраны. А к косорукому мастеру, который никому не нужен, обращаться не хочется.
– Я думала, что вы выходите замуж второй раз, – удивилась я и тут же прикусила язык.
– Да, – кивнула Людмила, – но Евгений не хотел пышного бракосочетания, все прошло камерно: он, я и родители. Белого платья я не надевала, гостей мы не созывали. Конечно, я уже не юная, тридцать стукнуло…
Я стояла с натянутой улыбкой, а невеста продолжала:
– Но все равно внутри девочка-девочка сидит. Спасибо за ваше понимание. Надежда Васильевна добрый человек, она никого в беде не бросит, помогла многим людям. Но порой у нее бывают приступы необъяснимого гнева. Я уверена, маме сейчас стыдно, она переживает, что обидела вас. Пойдемте полдничать.
Садиться опять со всеми за стол? Ну уж нет, хватит с меня обеда.
– С удовольствием бы угостилась чаем, но я жду Катю, – нашла я подходящую причину для отказа.
– Катю? – повторила Людмила. – Зачем?
Я обрадовалась, что наконец-то могу перестать врать.
– Девочка хочет выглядеть завтра красавицей. Вы разрешили ей покрасить волосы.
– Ах, да, – вспомнила Людмила, – но завтра ей не нужны ни прическа, ни макияж, вы будете заниматься только мной. Я бы еще и Марфу в порядок привела. Она похожа на альбиноса.
– Марфа ваша родственница? – для поддержания беседы спросила я.
– Да. Она моя… Я всегда путаюсь в родственных связях. Например, сестра мужа мне кто? Правда, слава богу, ее не существует!
– Не знаю, – ответила я, – золовка вроде. Простите, я сама не отличаю деверя от шурина.
– Есть и такие? – удивилась Людмила. – Не пугайте меня!
Мы разом рассмеялись.
– Евгений считал себя обязанным поддерживать всех членов семьи, – пояснила Людмила, – но, пока у моего покойного мужа не было денег, никто ему о себе не напоминал. Потом о Жене показали программу на телевидении, рассказали, как он благодаря своему уму и работоспособности вылез из нищеты… Вот тут и появились толпы родственников. Хорошо хоть, супруг не питал иллюзий, не верил никому на слово, проверял документы. Подавляющее большинство его двоюродных, троюродных «сестричек» и «братишек» оказались мошенниками. Но мне он всегда говорил:
«Люди просто заблуждались». А вот Михаил Иванович на самом деле дядя Жени, брат его матери. Он врач, не знаю, правда, что лечит. У Михаила Ивановича добротный дом тут неподалеку от нас. Я у него никогда не бывала в гостях. Пока Женя был жив, его дядя с нами не жил, но очень часто приезжал в гости, мог остаться ночевать, для него в особняке оборудована спальня. Марфа всегда была при дедушке. Спустя некоторое время после кончины Евгения у Михаила Ивановича случилась беда с головой, он стал вести себя странно. Потом приехал его друг, известный доктор, и сообщил Надежде Васильевне, что у старика развивается деменция, один он жить не может. На мой взгляд, надо было нанять ему сиделку, но мать решила иначе, старик вместе с Марфой переехал к нам. Это произошло примерно год назад. Доктор, тот, что у нас был, подобрал какие-то лекарства. Дед их принимает, ведет он себя прилично, гуляет подолгу, может на полдня пропасть, но всегда возвращается. Порой он чушь несет, порой вроде нормальный. Отношения у Жени с Михаилом Ивановичем были очень близкие. Дядя помогал племяннику, когда тот первый вагончик у метро поставил. Денег дал, когда Женя решил бизнес развивать, у Михаила кое-какие накопления были. Он для мужа был как отец. Родного-то он никогда не знал. Женя пытался у матери выяснить, что случилось, почему его отец исчез, но так и не добился истины. И Михаил Иванович молчал, хотя небось правду знает. Катя считает старика дедом. Он смог подружиться с Надеждой Васильевной. Мама моя человек с непростым характером, но дядя Миша с ней контакт наладил. И с Андреем Николаевичем тоже. Папа был осторожный, близких друзей имел мало. Но Михаил Иванович стал ему родным.
Людмила села в кресло.
– Почему мы в Крапивине оказались? Михаил Иванович там всегда жил. У них с моей покойной свекровью была одна большая изба. Она им досталась от родителей. Никитины несколько веков в Крапивине жили.
Людмила перевела дух и продолжила:
– И Женины бабушка с дедом из этого села. Мой супруг там всегда лето проводил, до семи лет жил в деревне. Мама его в Москву увезла, чтобы мальчик учился в нормальной школе, а не в сельской, где три класса сидят в одной комнате и всего два учителя. Когда Женя решил построить особняк, Михаил Иванович посоветовал купить развалины дома культуры и прилегающую территорию. От здания остался только первый этаж. Женя вызвал специалистов, они сказали:
– Ни в коем случае не взрывайте фундамент, стройтесь на нем. Сейчас так надежно, как в пятидесятые годы, не построят.
Людмила вздохнула.
– Вспомнила я, сама не знаю почему, дела давно минувших дней. Галина, мать Марфы, алкоголичка, девочку дед воспитывал, но сейчас Михаил Иванович болен. Он пьет таблетки, благодаря им неагрессивен, управляем, под себя не ходит, вполне аккуратен, может сидеть с нами за столом. Марфа считается у нас племянницей. Они с Катей то дерутся, то мирятся, то ненавидят друг друга, то обожают. Одно слово – девочки! Правда, в последнее время они пребывают в постоянном конфликте. У Марфы, несмотря на гувернантку, гимназию, сохранились деревенские ухватки, чуть что не так, она лезет в драку. Я уже говорила, что ее с пеленок воспитывал дедушка. Марфа – дочь его сына Тимофея и Галины. Тима погиб в автомобильной аварии, когда девочке исполнилось несколько месяцев. Галина тут же запила, пустилась во все тяжкие. Справедливости ради замечу, что она никогда не отличалась примерным поведением, гулять начала со школьных лет, пила, водилась с разными подонками. Почему интеллигентный Тимофей полюбил Галю? Ответа нет, но они поженились, родилась Марфа, и ее отец вскоре погиб.