Хирург-1. Береги честь смолоду
Шрифт:
За ним возвышались далёкие ледяные пики не то скал, не то гор.
– Это какой-то розыгрыш, да?
Глубоко внутри я уже понял, что произошло, но мозг медика-рационалиста упрямо сопротивлялся объективной реальности.
Покрепче стиснув свой рабочий чемоданчик – ох, и прилетит же дежурной смене за его утрату! – я растерянно посмотрел по сторонам и машинально полез в карман за телефоном.
– Ещё и сети нет, класс…
Человеческий мозг – странная штука.
В минуты опасности, сильного страха или чего-то непонятного он создаёт защитную иллюзию и пресекает любые попытки психики вырваться за её пределы.
Одна часть меня понимала, что я попал в другой мир, совсем как в книгах, которые я иногда почитывал, но другая – никак не желала в это поверить. Не знаю, сколько бы я ещё стоял на месте, растерянно оглядываясь по сторонам, но внезапно за спиной раздался волчий вой.
Инстинкт выживания оказался сильней, и всю мою хандру сняло, как рукой.
Оказаться на открытом пространстве против волков – хуже не придумаешь! Уж я-то знаю, о чём говорю.
Проведя всё детство в глухой сибирской деревушке, я прекрасно понимал, какую опасность представляет собой стая волков.
Первой мыслью было бежать в сторону холмов, но её я тут же отмёл.
От волков не убежишь, а всё, что у меня есть, – перцовый баллончик да дежурный чемоданчик с медикаментами.
Хочешь-не хочешь, но без рогатины, копья или, на худой конец, какой-нибудь дубины мне придётся несладко.
– У-у-у-у-у!
На этот раз вой был едва слышен, будто его источник ушёл дальше в лес, и я, немного помедлив, двинулся к ближайшим сосенкам.
Ещё одним доказательством в пользу правильности моего выбора была протоптанная из леса дорога.
Я только сейчас понял, что очутился не просто между холмами и лесом, а на тщательно вытоптанной поляне, к которой вела узкая тропинка.
Тем лучше для меня – тропинка совершенно точно приведёт к людям, и я наконец-то пойму, где нахожусь.
Выбрав подходящее деревце, я вооружился скальпелем и, как смог, обтесал его, избавив от ненужных веток.
На самом деле, скальпель мне больше мешался, чем помогал, но с горем пополам я сумел превратить деревце в кривое копьё. Скальпель, конечно, было жаль – лезвие я убил окончательно и бесповоротно, но жизнь дороже.
Наконец, вооружившись самодельным копьём, я осторожно двинулся вперёд.
В левой руке – чемоданчик «скорой помощи», в правой – копье, на которое я опирался, словно на посох. Со стороны я, наверное, выглядел нелепо.
Идти так оказалось жутко неудобно, поэтому пришлось вернуться на вытоптанную поляну, чтобы оставить чемоданчик на ней.
Не мудрствуя лукаво, я поставил его сбоку от одного из воткнутых в снег столбов, которые жутко походили на древнеславянских идолов.
Эти выточенные из дерева деревянные столбики, навершия которых представляли собой оскаленные волчьи головы, выглядели жутковато, но единственное, о чём я сейчас думал, – как бы найти людей до того, как я наткнусь на волчью стаю.
Списав нахлынувшее чувство жути на общее нервное состояние, я вцепился в копье обеими руками и двинулся в сторону леса.
Вроде бы глупо идти в лес, где, по идее, и обитают волки, но больше тропинок я вокруг не наблюдал. Да и бродить по холмам по колено в снегу как-то не хотелось. Тут же был шанс, что я выйду на какую-нибудь сторожку или, чем чёрт не шутит, в деревню.
Тропинка медленно, но верно уводила меня вглубь леса, а волчий вой, пугая до печёнок, раздавался то ближе, то дальше.
Временами я замирал на месте и обращался в слух, ругая себя последними словами за то, что, как дурак, попёрся в лес. Но ничего не происходило, и я продолжал двигаться вперёд.
Лес становился всё гуще и темнее, а тропинка то огибала высоченные сосны, то ныряла под поваленный ствол похожего на дуб дерева, заманивая меня в самую чащобу.
С каждым пройденным шагом накатывала необъяснимая паника, но я раз за разом успокаивал себя и шёл дальше.
И в тот момент, когда мой иррациональный страх достиг предела, и я чуть было не бросился назад, моим глазам открылась скрытая от посторонних глаз поляна.
На дальнем краю стояла большая палатка, у входа в которую находилась стойка с оружием и прямоугольными щитами.
Слева от палатки стоял шатёр, от которого так и веяло жутью.
Но самое главное – в центре поляны, вокруг хитро сложенного костра, который практически не давал дыма, сидели люди в волчьих масках.
Причём маски были такого высокого качества, что казалось, будто они живые.
Вот только я отчего-то не спешил приветствовать этих не то реконструкторов, не то сектантов.
По крайней мере, базовый человеческий инстинкт, отвечающий за выживание, призывал меня или застыть на месте, или бежать.
А уж когда один из этих чудиков поднял голову и негромко завыл, по моей спине пробежал холодный пот.
Ведь именно этот вой я и слышал последние полчаса!
Стараясь не делать резких движений, я осторожно шагнул назад.
Увиденное никак не укладывалось в голове, но часть меня, отвечающая за выживание, так и ревела белугой: «Прочь! Назад! Беги! Назад!»
Я медленно, моля всех богов о том, чтобы под моей ногой не хрустнула ветка, сделал ещё один шаг назад и… врезался спиной во что-то твёрдое.
С поляны послышалось приглушенное не то кхеканье, не то кашель, и моё сердце ушло в пятки.
В такие моменты тяжело объективно оценивать ситуацию, но сейчас мне казалось, что сидящие вокруг костра сектанты насмешливо смотрят на меня, скаля такие настоящие зубы и поблёскивая черными глазами.
Медленно, даже обречённо, повернувшись, я увидел запахнутый на груди плащ, из-под которого поблёскивала воронёная кольчуга, и, подняв голову, поймал на себе изучающий взгляд волчьих глаз.