Хирург возвращается
Шрифт:
Было в поселке совхозное стадо, небольшое, голов двенадцать. Все доярки разбежались: подались поближе к цивилизации. Последняя доярка замучилась каждый день руками доить дюжину коров, пошла к директору и попросила увеличить зарплату в два раза. Плати, мол, двенадцать тысяч, тогда останусь! Председатель отказал, и последняя доярка тоже сбежала в город. Никто из местных баб не согласился возиться с коровами за шесть тысяч. Стадо пустили под нож. Закончилось в колхозе животноводство.
В прошлом году возникли проблемы со связью. Сотовая связь у них не берет, пользовались традиционной, стационарной. Пока до Карельска дозвонишься — полдня уйдет. Директор совхоза слезно просил у районной администрации
— У вас, — объявил председатель комиссии, — три-четыре обращения за медицинской помощью в год. Маленьких детей почти нет. А сотовая связь очень дорогая — и сам аппарат, и обслуживание.
— Так что, помирать нам теперь, что ли?
— Зачем помирать? Поморы — народ крепкий! Мы вам медицину на дом выпишем.
Так Кока и стал у рыбаков фельдшером. Ну, хотя бы Анисима Никифоровича в хирургию вовремя направил. Не подвел!
Сам Анисим Никифорович о себе мало рассказывает, больше про колхоз и своих земляков, про природу, что окружает его поселок. Золотой человек, настоящий патриот. Жаль только, что Родина не очень-то это ценит.
Люди в одном из последних колхозов живут в таких тяжелых, по современным представлениям, условиях, что городскому обывателю просто не хватит фантазии, чтобы их представить. Чего только стоит тот факт, что у них до сих пор в ходу керосиновые лампы!
Говорят, что развивать маленькие населенные пункты убыточно. Вновь, как и в пятидесятые годы прошлого столетия, предлагают укрупнения, только укрупнение это происходит на бумаге. Юридически поселки объединяют, а фактически добавляют людям лишнюю головную боль: нового жилья, ближе к центру, никто не строит, все так и живут в своих халупах у черта на куличках. Если, к примеру, надо оформить пенсию, вклеить фотокарточку в паспорт, показать ребенка доктору или еще что-то, надо запастись терпением и деньгами. Раньше Анисим Никифорович ездил с бумажками в райцентр за пятьдесят километров, а после укрупнения — за все триста. Народ материт чиновников, но терпит. Похоже, те, кого возят на работу в дорогих иномарках, никогда не поймут тех, кто добирается на общественном транспорте.
Такое происходит не только в Северо-Западном регионе: когда я уезжал с Дальнего Востока, там уже начали укрупнять районы. Но если тут расстояния измеряются в десятках, максимум — в сотнях километров, то на краю страны уже в тысячах. Огромная у нас держава, просторная: в Амурской области есть районы вроде Тындинского и Сковородинского, где больные, чтобы добраться до областной больницы, должны преодолеть тысячу с лишним километров. А на Чукотке? А в Якутии? Ужас!
В этом плане Карелии «повезло»: относительно недалеко и Петрозаводск, и Санкт-Петербург, и Москва — были бы только деньги да желание. Теперь Анисим, чтобы вернуться домой, должен потратить две, а то и три своих зарплаты либо ждать оказию. В больницу-то привезли бесплатно, а обратно — сам думай! Можно еще и по морю добраться, но опять надо искать, кто в ту сторону поплывет. Раньше между поморскими деревеньками курсировали пароходики, а с тех пор, как укрупнили районы, все плавают только до райцентра. Как хочешь, так и попадай домой.
Мудрая реформа коснулась не только гражданских, но и военных. Карельскую ЦРБ соединили с соседней, и теперь всех пациентов доставляют к нам. В здание, где когда-то располагалась ЦРБ соседнего района, сделали маленькую участковую больничку — чего добру пропадать? А у военных все гораздо хуже: у них просто закрыли все гарнизонные медучреждения.
…Двое крайне обеспокоенных военных, капитан и майор, привозят согнутую пополам молодую женщину. У нее перфоративная язва 12-перстной кишки и начался перитонит. Везли чуть не от финской границы, а это три сотни километров: они служат в каких-то глубоко законспирированных войсках и сидят в глухом лесу. Еще в позапрошлом году у них был госпиталь со всеми положенными специалистами и поликлиникой, куда могли обратиться и военные, и гражданские, а теперь нет. Чего делать? Не надо болеть. Военным, допустим, болеть не положено, а жены их, а дети тут при чем? Это далеко не первый случай, и, разумеется, не последний. В армии тоже, выходит, бардак по части медицины.
Я говорю только о медицине. Оно и правильно: в чем разбираешься лучше всего, то и надо описывать. Глупо было бы мне повествовать о нефтедобыче.
От медицинской помощи в нашей стране зависит многое. Здоровая нация — основа благосостояния любого государства. А качество медпомощи пока сильно хромает. При советском режиме всех лечили одинаково: бесплатно и качественно. Ну, может, кому предоставят индивидуальную палату, по знакомству. У номенклатуры и богемы всегда были свои больницы и поликлиники, да они и сейчас имеются. Любимцы публики и народные избранники во все времена стараются держаться подальше от народа.
Но прочие больные еще не так давно сидели все вместе в одной очереди, а теперь произошло расслоение и среди пациентов. Если у тебя полис обязательного медицинского страхования (ОМС), то сиди в общей очереди, пока не посинеешь! Никто вперед не пропустит: все сами такие. А если достал полис ДМС, пожалуй вперед. Не раз и не два доводилось видеть, как «скорачи» катят пропитого алкаша и машут бумажкой:
— Этого вне очереди нужно глянуть, у него ведь полис ДМС.
— Иду, иду! — откликаешься, матерясь про себя. Бросаешь бабушку с камнями в желчном пузыре и идешь осматривать молодецкую харю, что неделю пила, а теперь вот заболела. Ну как же: у него полис ДМС.
Вот какой я сделал вывод: львиная доля обладателей полисов дополнительного медстрахования — либо сачки, либо плохо замаскированные алкоголики. Чуть кольнет где, сразу «скорую» вызывают: «У меня полис ДМС, мне срочно надо в больницу, живот уже три минуты тянет». Знают прекрасно, что их везде примут без очереди. Случается, правда, что люди работают в солидной организации, где действительно заботятся о здоровье своих сотрудников и оформляют им полиса ДМС. Но обычно, такие люди не злоупотребляют своим правом. Кто сидел в очередях к врачам, тот, думаю, со мной согласится.
В Карельске счастливые собственники полисов ДМС мне отчего-то не попадались, а у трети полиса ОМС-то нет. Люди приходят с улицы и просят принять их. Принимаем! В Питере с этим сейчас строго. Нет полиса — будь добр покинуть больницу после того, как тебе оказали экстренную помощь. В Карельске народ еще не перестроился: живут по советским понятиям и норовят попасть к врачам без полиса, на халяву. Как раньше, в старые добрые времена.
Глава 20
Как-то незаметно промчался август: лето пошло на спад. По ночам температура воздуха опускается до плюс десяти и ниже. Днем еще относительно тепло. Да, полярный день уже отступил: за окном сумерки сгущаются в чернильную ночь, подсвеченную яркими звездами, во множестве мерцающими в аспидном небе. Приближается унылая осень с затяжными дождями и безысходным листопадом, а вместе с ней и окончание моей необычной командировки. Остается последнее дежурство, традиционно выпавшее на субботу. После этого еще два рабочих дня в отделении, и все: можно подводить итог моей врачебной деятельности в Карельске. Правда, сначала надо еще отдежурить. Последнее дежурство, как и первое, всегда памятно.