Хирург
Шрифт:
Она села на диване и, набравшись храбрости, включила лампу. Воображаемые страхи тут же растворились в мягком свете. Кэтрин встала и начала обходить комнаты, включая всюду свет, заглядывая в шкафы. Умом она понимала, что никто не мог проникнуть в ее квартиру, оборудованную мудреной системой сигнализации, надежно запертую на засовы и замки. Но все равно не могла успокоиться, пока не завершила ритуал обхода и не исследовала каждый темный закуток. Лишь убедившись в том, что ее безопасности ничего не угрожает, она позволила себе расслабиться.
Была
«Мне необходимо поговорить с кем-нибудь. Одна я не справлюсь с этим».
Кэтрин села к столу, включила компьютер и уставилась на вспыхнувший приветствием экран. Этот пластиковый ящик, напичканный электроникой, был ее терапевтом, единственной отдушиной, куда она могла без опаски излить свою боль.
Она набрала свое имя, CCORD, под которым была зарегистрирована в Интернете, и, несколько раз щелкнув мышкой, нажав две-три клавиши на клавиатуре, легко нашла дорогу в чат-рум с незатейливым названием «Женская помощь».
На экране появился десяток знакомых ников. Это были прозвища невидимых безымянных женщин, стремящихся в спасительную анонимную гавань киберпространства. Какое-то время Кэтрин просматривала сообщения, которыми обменивались собеседницы, и ей казалось, будто она слышит голоса таких же, как она, глубоко травмированных женщин.
LAURIE45: Ну, и что дальше?
VOTIVE: Я сказала ему, что не готова. Меня еще мучают воспоминания. Я сказала, что, если я ему небезразлична, он должен подождать.
HBREAKER: Молодец.
WINKY98: Не позволяй ему торопить тебя.
LAURIE45: Ну и как он отреагировал?
VOTIVE: Сказал, что я должна просто перешагнуть через ЭТО. Словно я кукла бездушная.
WINKY98: Мужиков тоже нужно изнасиловать!
HBREAKER: У меня ушло два года, прежде чем я смогла оправиться.
LAURIE45: А у меня больше года.
WINKY98: Мужики только и думают, что о своих членах. Главное, чтобы эта ШТУКА получила удовлетворение.
LAURIE45: Уф. Ты сегодня в ударе, Винк.
WINKY98: Возможно. Иногда я думаю, что Лорена Бобитт была права.
HBREAKER: Винк пошла вразнос!
VOTIVE: Мне кажется, что он не хочет ждать. Думаю, он бросит меня.
WINKY98: Ты достойна того, чтобы тебя ждали. Ты ДОСТОЙНА!
На несколько секунд экран опустел. Потом появилась строчка:
LAURIE45: Привет, CCORD. Рада, что ты вернулась.
Кэтрин ответила:
CCORD: Я вижу, мы опять обсуждаем мужчин.
LAURIE45: Да. Почему мы никак не можем уйти от этой надоевшей темы?
VOTIVE: Потому что именно они обижают нас.
Последовала еще одна долгая пауза. Кэтрин глубоко вздохнула и напечатала:
CCORD: У меня был ужасный день.
LAURIE45: Расскажи нам, СС. Что случилось?
Кэтрин казалось, будто она слышит, как в эфире шелестят женские голоса, нежные и успокаивающие.
CCORD: Сегодня вечером у меня был приступ паники. Я дома, в безопасности, ко мне никто не может проникнуть, и все равно это не отпускает меня.
WINKY98: Не сдавайся. Не позволяй ему превращать тебя в пленницу.
CCORD: Уже поздно. Я в плену. Потому что сегодня вечером я поняла нечто ужасное.
WINKY98: Что такое?
CCORD: Зло не умирает. Никогда. Оно просто обретает новое лицо, новое имя. То, что однажды Зло коснулось нас, не означает, что теперь у нас к нему иммунитет. Молния может ударить и дважды.
Ей никто не ответил.
«Какими бы осторожными мы ни были, зло все равно знает, где мы живем, — подумала Кэтрин. — Оно знает, как найти жертву». Струйка пота пробежала у нее по спине. «И я чувствую его приближение. Оно совсем рядом».
Нина Пептон никуда не ходит, ни с кем не встречается. Вот уже несколько недель она не появляется на работе. Сегодня я позвонил в ее офис в Бруклине, где она работает торговым представителем, и ее коллега сказал мне, что не знает, когда она вернется. Словно раненый зверь таится она в своей пещере, опасаясь выползти из нее с наступлением сумерек. Она знает, какие опасности подстерегают ее в ночи, потому что однажды зло уже коснулось ее, и теперь ей кажется, будто оно просачивается даже сквозь стены ее дома. Шторы на ее окнах плотно задернуты, но ткань тонкая, и я вижу, как она ходит по квартире, взад-вперед, взад-вперед. Она ходит сгорбившись, прижав руки к груди. Ее силуэт словно собрался в шар. Движения порывистые, механические.
Она проверяет замки на дверях, шпингалеты на окнах. Пытается отгородиться от темноты, оставить ее за окном.
В ее маленьком доме, должно быть, совсем нечем дышать. Ночь душная, а в ее окнах не видно кондиционеров. Весь вечер она сидит дома, не открывая окон, несмотря на духоту. Я представляю, как она блестит от пота, изнывает от жары, мечтает впустить в окно свежий воздух, но боится, что вместе с воздухом ворвется и что-то другое.
Она опять проходит мимо окна. Останавливается. Медлит. Внезапно шторы распахиваются. Она тянется к шпингалету, отодвигает его и поднимает окно. Жадно глотает свежий воздух. Она наконец сдалась, уступив жаре.
Нет ничего более волнующего для охотника, чем запах раненого зверя. Я почти чувствую его, этот запах истекающей кровью жертвы, оскверненной плоти. Точно так же, как она вдыхает ночной воздух, я вдыхаю ее запах. Ее страх.
Мое сердце бьется чаще. Я лезу в сумку, чтобы прикоснуться к инструментам. Даже сталь кажется теплой на ощупь.
Она закрывает окно. Несколько глубоких глотков свежего воздуха — это все, что она может себе позволить, прежде чем вернется в свою убогую душную конуру.