Хирургический удар (Хирургический удар - 1)
Шрифт:
– Этот доктор Кинг*... Когда-нибудь, не дай Бог, они точно убьют его.
* Мартин Лютер Кинг - борец за права негров в США. Убит расистами в 1968 г.
Бэбкок очень хорошо помнил те дни. Мать не выпускала их с сестрой на улицу даже когда надо было сбегать за молоком. Отца призвали в Национальную гвардию. Бэбкок помнил, как к ним домой пришел брат матери. Дядя Джо был полицейским. Он расстегнул ветровку, а за поясом брюк были вставлены два пистолета. Он взял один из них. Это было первый раз, когда Люис
– Тебе это может понадобиться, Элоиза. А это патроны к нему. А вот так эта штука заряжается.
Дядя Джо больше не вернулся в их дом и не забрал пистолет. Дядя Джо погиб во время беспорядков. Он вошел в дом, потому что услышал плач ребенка. Но как потом выяснилось, плач доносился из оставленного включенным телевизора. Дядя Джо был потом упомянут в приказе по министерству. Бэбкок хранил оружие дяди Джо. Спустя годы выяснилось, что это был его служебный пистолет, который ему выдали двадцать лет назад, когда он пришел в полицию.
Бэбкок помнил, как в день похорон отец сказал ему и его сестре: "Ваша мама плачет, потому что дядя Джо был ее братом. Но она плачет еще и потому, что дядя Джо был хорошим человеком. А каждый раз, когда умирает хороший человек, весь мир становится немного хуже. Запомните это, Люис, Мэри Бет". Он и его сестра пообещали, что будут помнить это. Мэри Бет работала учителем в школе. Но потом поняла, где от нее может быть больше пользы и пошла служить в полицию, как дядя Джо. Он, Люис Бэбкок, учился на юриста и решил, что тоже сможет сделать больше в память о дяде Джо и других таких как он, постаравшись искоренять зло, терзающее мир.
И вот он здесь. И он улыбнулся собственной мысли. Дядя Джо гордился бы им. Но дядя Джо назвал бы его дураком, так же, как он обзывал сам себя, когда поздно ночью ему удавалось подслушать обрывки разговоров взрослых.
Бэбкок подумал повернуться к молчаливому иранцу, шедшему рядом, и сказать: "Я дурак, но это нормально".
Но потом решил не делать этого. Либо иранец уже знал это, потому что сам был дураком, либо он не понял бы идеи. Но в любом случае об этом не стоило говорить.
Глава 17
Движение вдоль армянской границы было сопряжено с известным риском. Советские, логичнее всего, тщательно ее охраняют. И еще было известно, что русские никогда не уважали религиозные границы.
На закате дня объединенная группа заметила самолет без опознавательных знаков.
– Проклятье!
– Кросс напрягся, крикнув водителю.
– Останови машину! Немедленно!
– Он уже выскочил из машины и в оптический прицел рассматривал гряду облаков, в которой скрылся самолет. Кросс все еще слышал его.
В следующее мгновение Хьюз уже стоял рядом с ним.
– Если без опознавательных знаков, значит советский. Если бы был иранский, то бессмысленно летать без знаков.
– Конечно. Проклятье!
Самолет вынырнул из облаков и стал приближаться к ним, описывая в воздухе круг. Он летел на слишком большой высоте, чтобы можно было достать его из обычного стрелкового оружия.
– Ирания, скажи ей, чтобы махала руками. Пусть выходит из машины и машет.
Кросс бросил автомат в "лендровер".
– Ирания, скажи всем, чтобы вышли без оружия. Быстрее!
Он с напряжением искал опознавательные знаки на одномоторном самолете. Кросс слышал, как Хьюз говорил:
– Ирания, выходи! И ты тоже. Бэбкок, выгоняй всех махать! Оружие спрячьте!
Кросс не имел ни малейшего представления, что еще делать. В том, чтобы махать самолету, как толпа олухов, всегда был шанс ослабить подозрение. Весьма отдаленный шанс.
Кросс тоже начал махать. Самолет лег на левое крыло и, закончив круг, улетел на северо-восток.
– Черт побери, армянский! Теперь к нам на ужин наверняка пожалует Иван!
– Кросс ударил кулаком по крыше "лендровера", сбив снег.
Ирания подошла к нему.
– Он все сообщит по радио. Если бы даже он летел достаточно низко, и мы бы его сбили, то добра от этого не было бы.
– Я это знаю, - прошептал Кросс.
– Как ты думаешь, сколько в нашем распоряжении времени? Минимум и максимум. И где они могут нам нанести удар, а где можем мы?
– только теперь он понял, что крепко держит ее за руки, и от того, как они напряглись, понял, что причинил ей боль.
Но она молчала. Потом она сказала:
– Мы пойдем вдоль реки Карех до того места, где она раздваивается. За ней, в Армении, у советских есть крупная база. Спецназ - их специальные войска. Говорят, что эти солдаты находятся там на случай необходимости вторжения в Иран. Из этой точки спецназовцы могут быстро отрезать северо-восточную часть страны.
– Чудесно, - сказал Кросс.
– Где они будут переходить границу, если захотят нас перехватить, избежав контроль со стороны иранской армии?
Она поискала под курткой и достала карту. Очистив капот от снега, она расстелила карту.
– Здесь. Я думаю, что у верховья реки, потому что за ней пролегает хорошая дорога, которой они могут с успехом воспользоваться. Они не будут рисковать и вторгаться по воздуху. Одно дело - одномоторный самолет-наблюдатель, а другое - военные вертолеты.
Кросс закурил. Хьюз и Бэбкок стали по бокам от него.
– У нас есть два варианта - дождаться их или двинуться им навстречу. Мы не знаем, какими силами они войдут и, если Ирания права, то они не вторгнутся по воздуху. Выходит, если мы их перехватим, то преимущество будет на нашей стороне. Тогда у нас есть шанс.