Хирургическое вмешательство
Шрифт:
Ксе попытался ощутить Матьземлю – и не удивился ничуть, только безнадежно прикрыл глаза. Вихрь-божонок снова отсекал его от Матери, заключив в колыбель немоты рядом с центром своего бурлящего тела. У Женя имелся собственный план действий. «Прибью гада», - устало подумал Ксе; он не испытывал даже злости, лишь вялую покорность судьбе.
Менгра шумно, как зверь, перевел дыхание.
Ансэндар осторожным движением опустил крышку сундука.
– Жень, - сказал он, - пожалуйста, успокойся. Мы же договорились…
– Договорились? –
Ансэндар, спокойный и серьезный, смотрел ему в лицо.
– Я дал обещание, Менгра.
И Ксе перестал дышать, когда Менгра с неожиданной для такого могучего человека скоростью пронесся по зале и втолкнул Ансэндара в стену – навалившись всем весом, ударив ладонью в горло снизу вверх, так, что стальные пальцы кузнеца обхватили шею беловолосого точно рогатина. Шаман зажмурился: показалось, что жрец Ансу убьет.
– Ты? – взревел стфари. – Дал?! Ты хоть понимаешь, что ты сделал? Что теперь будет?! Ты понимаешь, с кем ты связался?!
Казалось, он игнорирует присутствие посторонних – но Менгра говорил по-русски. В гневе, как будто потеряв над собой контроль, стфари говорил на языке, который учил не более нескольких лет, и говорил без акцента, не путаясь в построении фраз, не подыскивая слова. «Что-то здесь не так», - заподозрил Ксе, но дальше рассуждать не смог, да и не успел.
Глаза бога сузились от ярости.
Жень медленно, каким-то деревянным движением качнулся вперед; шаман хотел остановить его, придержав за плечо, но рука отлетела как обожженная. В прошлый раз Женем руководили расчет и мальчишеское бахвальство.
Сейчас – ненависть.
– Вот такие суки и папку моего уморили, - очень тихо и ровно сказал он.
Менгра выпустил жертву; глаза Ансэндара закатились, и он сполз на пол, казалось, потеряв сознание.
– П-падлы, - с воистину нечеловеческой злобой процедил Жень; лицо его исказилось. – Ж-жрецы.
Жрец обернулся. Какое-то время они с Женем смотрели друг на друга; Ксе видел, что стфари не испытывает и тени страха, но пренебрегать божонком все же не решается.
А потом Ансэндар, потирая шею, хрипло выговорил:
– Я думаю… что Менгра… не такой.
В лице того не дрогнул ни один мускул, но шаману помстилось, что взгляд его все же на миг стал растерянным.
– Все они – такие, - криво усмехнулся Жень, не сводя с врага глаз-прицелов. – Н-ненавижу жрецов…
– Менгра не такой, - веки Ансы были опущены, но на губах мелькнул призрак улыбки. – Он хороший жрец.
Тот резко выдохнул и сгорбился, тяжело осев на ближайший сундук. Окинул беловолосого мрачным взглядом. «Уй-ё! – осенило Ксе, и он даже подобрался весь, поняв, наконец, что к чему. – Да он же… да они же… блин, я идиот, Лья узнает, ржать будет… но это ж кому сказать…»
– Менгра, - едва слышно шепнул Ансэндар, прикрыв лицо узкой ладонью, - я ведь и… ответить могу.
– Я здесь на птичьих правах, - отрубил Менгра, уставившись в пол. – А ты – тем более.
– У нас был выбор?
– Не было, - жрец коротко глянул на него, но Анса все еще прятал глаза. – Зачем ты их привел? Мы здесь никто. Мы не можем идти против местных властей! Что с нами будет?..
– Менгра, ты даже ни о чем не спросил. – Ансэндар, наконец, отвел руку и медленно поднялся с пола; Жень настороженно следил за ним. – По-твоему, я не знаю, что делаю? Раньше ты так не думал, – в его голосе звучали бесконечная усталость и бесконечное терпение.
– Раньше стфари жили не в чужом доме.
– Ты не хочешь снова обрести свой?
Ансэндар сказал это и опустил голову. Менгра молча уставился на него; лицо жреца смягчилось и просветлело, на нем мелькнуло растерянно-виноватое выражение, а в глазах почудились странные искорки.
– Жень, - сказал Анса. – Подойди.
Ксе изумленно смотрел, как божонок, секунду назад кипевший от ярости, подчиняется, глядя на стфари чуть ли не зачарованно. В голосе Ансы звучала тихая власть, которую непросто было отвергнуть.
– Он бог войны, Менгра, - сказал беловолосый, положив руку на плечо подростка. – Как Энгу. Наши миры ближе, чем кажутся. У него тоже нет спутницы, Менгра, по той же причине.
Жень стиснул зубы. Кузнец смотрел на него странным взглядом – сумрак, печаль и надежда.
– И что? – пробурчал он.
– Он сам еще мал. Эта страна часто перерождается, а вместе с нею – людские боги. Он должен вырасти… а богиня-спутница – родиться.
«Вот как?» - встрепенулся Ксе. Дело не ограничится предоставлением укрытия? Мать Отваги можно вернуть? Как? Если боги умирают навсегда?.. Ансэндар знает больше, чем могло показаться, больше даже, чем сам Жень? «А впрочем, неудивительно, - умозаключил шаман, - он же…»
– Что сделаем мы? – бесстрастно продолжал Менгра.
Ансэндар вздохнул.
– Если нам не удастся вернуться, - сказал он с подчеркнутым спокойствием, - с помощью девочки мы станем частью этого мира. Если удастся – в пантеоне над стфари появится богиня войны.
Повисло молчание. Ксе выжидающе переводил взгляд с одного участника беседы на другого, пытаясь разобраться с новой информацией. В его компетенцию не входит исправление пантеонов, он всего лишь шаман, выполняющий просьбу своей стихии, и что ему делать теперь?..
– Анса, - внезапно раскрыл рот Жень. – Я вот сколько смотрю, понять не могу – а ты? Ты – чего бог?
Менгра добродушно засмеялся, окончательно перестав быть мрачным и грозным, и встал с сундука. Ансэндар улыбнулся смущенно.
– Раньше, - сказал он, - дома, был… одного, а теперь, наверное, другого… - и он озадаченно пожал плечами. Верховный жрец смотрел на бога сверху вниз, чуть сощурившись, и странноватые искры не гасли в темных глазах.
– Надежды, - сказал Менгра-Ргет Адрад-Катта. – Надежды.