Хищная слабость
Шрифт:
Как же это все странно? Как я тут оказалась, и куда делся Кай?
Через секунду, я посмотрела в разбитое зеркало, стоявшее возле бака, и замерла.
В отражении показалась совсем не я, а маленький мальчик лет пяти. Грязный, худощавый, одетый в одни обноски и с потухшими глазами, в сопровождении с черно-зелеными синяками. Я узнала этот взгляд. Это был Кай Мартинес, правда, в очень юном возрасте.
И теперь, мне стало ясно. Кай решил пустить меня в свои воспоминания.
Маленькой ручкой, в оборванной на костяшке перчатке, я дотронулась
Боже.
Он выглядел настолько потерянным, таким одиноким и разбитым, что у меня в груди затрепетало. Трудно представить, что Кай когда-то был таким. Слабым. Беспомощным.
Я упала лицом в грязь, когда получила палкой по спине.
— Ах, вот ты где! — кричал огромный мужик в фартуке мясника. — Я тебе говорил, чтобы ты не приближался к моей лавке, грязный воришка!
Следующий удар пришелся по голове, и из затылка брызнула кровь.
— Если еще раз, посмеешь свистнуть у меня что-нибудь, я сам тебя пущу на мясо, — тяжелой ногой, он встал мне на спину и вдавил в землю так, что послышался хруст позвоночника. — Если папаша не давал тебе ремня, то я займусь твоим воспитанием!
Посыпались последующие удары, и мое сердце сжалось от боли, как и все тело. Я потеряла сознание.
Открыв глаза, я огляделась. Белая палата и несколько одиноких коек. Пахло медикаментами и хлоркой, а мне было тяжело дышать. Каждый новый вдох, отдавал острой резью в легких. Я сообразила, что нахожусь в теле Кая, в тот момент, когда он был болен туберкулезом.
Мгновение, и мое дыхание вовсе прервалось. Белый халат промелькнул мимо двери и направился ко мне. От медсестры пахло кремовыми фиалками и розмарином. Нежные руки гладили меня по голове, а бархатный голос ласкал уши. Светло-голубые глаза, золотистые волосы до плеч и ямочки на щеках — это была моя мама. Оливия Блек.
В горле образовался горький ком, а в глазах застыли слезы.
— Ну как ты, малыш? — мягкий голос, эхом раздался в голове, а светлые глаза выражали сочувствие.
Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла этого сделать. Руки были положены на кровать, и не шелохнулись, когда я попыталась обнять ее.
— Я принесла тебе кое-что, — мама достала из кармана горстку конфет. — Взяла их у своей дочери, думаю, она была бы рада поделиться с тобой.
Она положила конфеты на прикроватную тумбочку и поправила мне одеяло.
— Ты поправишься, — уверяла она. — Уже завтра, ты не вспомнишь эту гадкую боль, малыш. Все будет хорошо.
Я была готова зарыдать и вырваться из этого плена. Хотела кричать, но не могла издать и звука. Моя мама. Она была живой, и вот сейчас находиться рядом, а я не могу до нее дотронуться. Не могу обнять и прижать. Ничего. Моему сердцу оставалось биться в истерике.
Но как бы горько это все не было, я была благодарна Каю, за возможность снова ее увидеть. Пусть так. Пусть она не видит меня. Зато, я вижу.
Я смотрела на нее и пыталась насладиться каждой этой секундой, но все мое нутро чувствовало, что я ее теряю. Нет, я хочу еще! Еще немного!
— «Мама! Мама!», — крик застыл у меня в горле.
Меня засасывала темнота.
Следующее видение было просто ужасным. Не успела я прийти в себя после встречи с покойной матерью, как случилось новое потрясение.
Бездыханное тело молодой девушки обмякло на моих руках, словно не имело костей. Окровавленное и растерзанное, оно было еще теплым.
Неистовый голод охватил меня, который вовсе отличался от голода, который я испытала, очнувшись юным Каем. От дикой жажды ныли все мышцы, а тело выкручивало, ломало. Я чувствовала привкус крови на губах, на языке и мне хотелось еще. Будто больше никаких потребностей на земле просто не существовало. Я словно обезумивший наркоман, жаждала передозировки.
А потом, посыпались другие картинки. Море крови, горы трупов и звонкие душераздирающие крики. Разные девушки, парни, мужчины, женщины и даже старики, все они были жертвами Кая. Множество смертей в один миг пронеслись перед моими глазами. Это было самое страшное видение. И когда все это стало пропадать, я испытала облегчение.
Лекция. Актовый зал. Директор школы объявляет новость о введении комендантского часа. Я вспомнила этот день. Тогда, я впервые встретила Кая.
Сев на сиденье рядом с самой собой, мне удалось разглядеть себя со стороны. Вроде бы ничего особенного, но радости в глазах не было. Я как будто была абстрагирована от всего происходящего. Встала в грустных мыслях.
Ленточка слетела с волос и оказалась у меня в руке. Почему-то тогда, Кай долго, внимательно разглядывал ее.
Резко, тело Кая сменило дислокацию.
Я сидела на вершине холма, на сырой траве, и смотрела в даль. В руке, так же болтыхалась бирюзовая ленточка. Видимо, Кай был в раздумьях. Из стоящего у меня за спиной домика, вышел седой мужчина и сел рядом.
— Я все сделал, как ты и просил, — старик покорно опустил голову. — Его тело никто не найдет, даже если парня хватятся сегодня.
Непроизвольно, моя голова кивнула ему в ответ.
Кай не спешил поворачиваться к собеседнику лицом, поэтому мне были видны только его руки в чужой крови.
— Послушай, парень, — неуверенно начал он. — Может быть, хватить искать ее? Ведь страдают невинные люди. Я и сам больше не могу этого терпеть. Каждый раз, я молю бога, чтобы у бедняжки остался пульс, но потом все же закапываю ее. Большая часть людей умирает. Мне сняться кошмары. Это невыносимо. Я уже сам готов найти и убить эту девку, лишь бы весь этот кошмар закончился.
Рука Кая, вместе с лентой сжалась в кулак.
Я поняла, о ком говорил старик. Они говорили обо мне. Кай рассказывал, что давно меня ищет. Мне стало тяжело после слов мужчины. Теперь, я чувствовала свою вину перед всеми погибшими и перед ним самим. Все они страдали из-за меня.