Хищник
Шрифт:
— Да пошел ты!!! — Горбач снял флягу с водкой с пояса и выпил, потом молча передал оставшимся трем своим бойцам. — Больше так не шути, а то я тебя убью. Уверен, ты знал, что там находится эта тварь, поэтому и заставил моего бойца вернуться!
— Давал команду ты, — тихо заметил Тихон. — Я только предупредил, что здесь следует идти одной группой.
— Из-за тебя я бойца потерял, что жене его скажу? — командир спецназа побелел лицом и вытащил из ножен нож и двинулся вперед. — Да я тебя, мразь, сейчас на ленточки
— Отставить, капитан! — приказал Круглов. — У тебя еще будет возможность исполнить свою угрозу. Только сейчас нам без проводника никак, ты же видишь, что здесь творится? Остынь, я приказываю!
Горбач неохотно убрал нож, взял переданную ему бойцом флягу и вылил немного водки на желтую траву:
— Пусть земля тебе, боец, станет пухом, а небо светлым, раз не похоронили. Давай, веди дальше, проводник…
Тихон только усмехнулся, услышав ничем не скрываемую угрозу в последних словах:
— Прошу вас, будьте осторожнее, держитесь рядом. Я верю в то, что вы хорошие солдаты, но в тайге нет врагов, кроме нас самих.
— Как нет врагов? — вспыхнул Горбач. — А кто Качка убил?
— Все гораздо проще, командир, чем ты думаешь. Мы пришли на эту землю непрошенными, здесь живут твари разные, звери и не совсем они…
— Что это значит? — спросил Александров. — Не совсем они?
— А то, что они стали чем-то иным. Некоторыми двигает нечто нам неизвестное. Мы их называем мутантами, кое-кто из охотников считает, что они обладают разумом и телепатическими способностями.
— Короче, проводник! — остановил его Круглов. — Чем дольше мы здесь стоим, тем дальше от нас уходит тот, за кем мы гонимся.
— Я уже все сказал, — Тихон повернулся и пошел по тропе. — Мы здесь незваные гости, поэтому должны вести себя тихо и незаметно, иначе нас быстро поставят на место. Не надо стрелять во все, что движется — накажут! Та команда, которая шла впереди нас, убила кабанов и вы видели, что происходит, их не выпускают обратно и убивают одного за другим. Все звери от распадка к ним идут. Пелену видели? Это им преграда, причем смертельная. Нас пока не трогают, что мне кажется странным.
— Мы не они.
— А ваш боец всю ночь палил по кабанам, хоть они ничего плохого ему не сделали, и когда это кому-то надоело, его убили.
— Ты же сказал, его схватили ревуны!
— Я не знаю, кто это сделал, только предположил.
— Как же мы должны себя вести здесь? — спросил Александров.
Ему казалось, что он начинает улавливать какой-то важный смысл в том, что говорил Тихон. Следуя этим советам, можно выжить. Была в его высказываниях какая-то подсказка, которую, похоже, никто кроме него не понимал.
— Все вокруг живое и мы часть этого. Охотники считают, бог живет в воронке, и он все видит.
— Чушь! — объявил профессор. — Бога нет!
— Раньше и я так думал,
— Глупости все это, — поддержал профессора доцент. — Нет бога, а есть лишь непознанные законы природы.
— А в этой тайге все законы нарушаются, — вздохнул Тихон. — Но спорить с вами не буду, сами все увидите, если проживете достаточно долго. Пока я понял только одно, вашего парня на кране убили не ревуны, а кто, я не знаю.
— Зато, кажется, это мне известно, — пробурчал Круглов, и зашагал следом за Тихоном. — Занервничал, Хищник, показал свое истинное лицо!
— А может это не он? — Александров передернул плечами. Не нравилось ему здесь. Сыро. Страшно. И тревога растет в глубине груди. — Мне кажется, мы идем не по тому следу.
— Совпадений не бывает! — мрачно проговорил генерал. — Пошли по следу, стали натыкаться на трупы. Мы по чьему следу идем? Хищника! Вывод? Ему это определенно не нравится, вот и пытается нас напугать. Значит, боится!
Учитель смотрел, как танцует девушка, и не мог поверить своим глазам. Это, подчиняясь его призыву, пришла сюда орда ревунов, сметающая все на своем пути, потому что всегда голодна и кровожадна. Он призвал их сюда, чтобы они покончили с этой маленькой человеческой группой, а сейчас перед ним происходит что-то немыслимое.
Ревуны больше не подчинялись его мысленным командам, их примитивные мозги захлестнуло непонятное, первобытное чувство, идущее из глубины их подсознания.
И исходило оно от милой девушки, в которой было что-то знакомое до боли в сердце и родное. Не зря волк назвал ее странной, действительно имелось в ней что-то не от мира сего.
Он вглядывался в ее лицо, но даже его совершенные глаза, которые могли увидеть пылинку, кружащуюся в воздухе в километре отсюда, ничего особенного в ней не могли разглядеть.
Худенькое тело, маленькая грудь, стройные ноги и бледное, обескровленное от волнения лицо с огромными горящими на нем глазами, сквозь голубизну которых пробивался темный огонь.
Учитель постоял еще немного, борясь с диким желанием, вспыхнувшим внутри, танцевать вокруг этой девчонки до изнеможения, до усталости в ногах, до боли в груди и побежал к деревне.
«Вернусь позже, — подумал он. — Не сможет она долго их сдерживать, все равно устанет, и ревуны сожрут ее и спутников, и наконец-то все будет кончено…»