Хищник
Шрифт:
— Влад, спасибо, что пришел, худо мне и одиноко, а жить действительно не хочется. А с Лией, прости, что так получилось. Она сама захотела, а как можно отказать девушке в пустой ночной квартире? Прости или убей. Лучше второе — устал я…
— Дурак ты, Сергей. Она любит тебя. Парень ты видный, красивый…
— Был таким когда-то, а теперь обрубок, который никому не нужен.
— Ей, похоже, нужен, — Кот вздохнул. — Не хочу, чтобы она жизнь с тобой портила.
— Зачем пришел? Чтобы это сказать? Так мне и без того скверно, твоя месть запоздала, без тебя обошлось, война наказала и
— Знаю, сам умирал пару раз, — хмыкнул Кот. — Противное это занятие. Прости, но мне нужно спешить. Не хотелось бы, чтобы меня тут застали, того и гляди зайдет медсестра или врач. Итак, что решил?
— Кому я нужен без ног? Сам же сказал…
— У меня перед тобой долг, — Кот говорил терпеливо и спокойно без тени каких-либо эмоций. — Ты меня однажды спас, когда тот нож рукой поймал. Я тебе верну твою жизнь, и мы будем в расчете. Ноги и рука — ерунда, поверь мне. Там, куда я тебя возьму, это вообще мелочь, о которой и говорить не стоит, настолько легко все ставится и меняется. По крайней мере я так думаю. Есть у меня один знакомый мужик, зовут Док, он спасал ребят от смерти не раз, многих буквально с того света вытаскивал. Один раз оторванные ноги парню пришил, знаю точно, тот ходить теперь может — правда, с палочкой. Конечно, обещать, что все получится, не могу, но попробовать, стоит.
— Не врешь? — у Перфилова внутри неожиданно проснулась надежда. Влад никогда не врал, если что-то говорил, то всегда исполнял обещание. В своей не очень длинной жизни Сергей больше не встречал ни у кого такой честности и искренности. — Неужели ты считаешь, что он и мне сможет новые конечности пришить? А где он их возьмет? Мои ноги-то сгнили уже, да и осколками посеченные они были…
— Пришить чужие вряд ли удастся, слишком велика вероятность отторжения, да и взять их негде, тут ты прав. Тело не простой механизм, в котором можно менять детали. К сожалению, мы уникальны, каждый орган, и конечность, любая клетка несет наш неповторимый генетический код.
— Ну, слава богу, объяснил, а я-то уже было подумал, что мне их пришьют от кого-то другого, — криво усмехнулся Перфилов, морщась от боли в печени. В голове стояла муть после снотворного, которая не позволяла мыслить ясно, а мозги ему сейчас, кажется, впервые за последние два года были нужны. — Я не видел тебя много лет, и вот ты появляешься и несешь чушь о том, что сможешь помочь, хоть понятно, что это вранье. Утешить хочешь? А что будет потом, когда ты уйдешь, и вернется реальность — об этом подумал?!
— Я тебя обманывал хоть раз?
— Похоже, пытаешься сделать это сейчас.
— Отвечаю за каждое произнесенное свое слово, лишних обещаний не даю, а то, что сказал, всегда выполняю. На таких принципах вырос. Так дед учил, а он войну прошел, как и ты, поэтому цену слову знал. Если говорю, существует надежда на то, что получишь новые ноги и руку, то она и в самом деле есть, пусть и небольшая. К сожалению, это все, что могу тебе предложить, но в любом случае это намного больше, чем могут дать здесь.
— Но это же нереально! — Сергей даже немного привстал, насколько ему позволило его ставшее неповоротливым и неуклюжим тело. — О чем ты говоришь?
— Конечности можно
— Так ты воевал?!
— Там, где я сейчас живу, не война, а намного хуже, — Влад вздохнул. — Молодой был, глупый, лез, куда не надо, хорошо еще, что выжил, а мог бы и сдохнуть.
— Ты меня не обманываешь? — Перфилов вдруг остро почувствовал, как ему хочется, чтобы его слова оказались правдой. — Не врешь насчет ноги?
— Мне что штанину закатывать? Так все равно ничего не увидишь, даже шрама не осталось, а все кости были раздроблены. Решился?
— На что?
— Пока не могу сказать. Не то что очень секретно — просто не поймешь.
— Я университет почти закончил, с третьего курса ушел, — с обидой произнес Перфилов, сам не понимая, почему его цепляют эти слова. Еще час назад ему было плевать на то, кто и что о нем думает, потому что ждал смерти, а теперь начал сердиться. — Разберусь как-нибудь.
— Может и так, но у меня времени нет рассказывать тебе что-то и объяснять.
— Тогда расскажи, кто и как мне сотворит новые ноги, и самое главное, за что мне такая благодать? — Перфилов постарался вложить в последнюю фразу едкую горечь и свою не излитую тоску.
— Буду просить Дока, он — настоящий мастер, — Кот хмуро пожал плечами. — Я кстати и не сказал, что будет все просто и дешево. Что за конечности тебе пришьют или вырастят, не знаю, не я буду решать, поэтому рассказывать о том, как все произойдет, не имеет смысла. Лицо у тебя горит, температура повышается. Так что думай быстрее и решай — с того света тебя уже никто не вытащит! А вот за что тебе такая благодать — отвечу. Лия в тебя влюбилась, а она моя сестра, не могу смотреть, как она из-за тебя кретина мучается…
— Если вернешь мне ноги и руку, я готов с тобой идти хоть на край света, Влад, — прошептал Сергей и на его глазах показались слезы. Ему вдруг невероятно сильно захотелось жить, у него даже дыхание прервалось от волнения и внутреннего жара, который съедал его. — Помоги мне, пожалуйста. Я верю тебе, ты всегда был надежным другом. А с Лией… несерьезно это, но если надо — женюсь!
— Дурак! — Влад вздохнул. — Кому твоя женитьба нужна? Это не мое дело, она попросила, я выполняю, да и помню, как лезвие того ножа, что мне в живот шел, руками поймал. Так что просто пытаюсь рассчитаться.
— Знаешь, Влад, — Сергей грустно усмехнулся. — Впервые за последнее время у меня надежда появилась. Не знаю, что ты задумал, но сделай это, пожалуйста. Жить очень хочется, но человеком, а не растением…
— Заметано, — Перфилов услышал тихие, острожные, удаляющиеся шаги. — Не переживай так. Главное, решение ты принял, а теперь жди, когда вернусь и заберу отсюда, вероятнее всего следующей ночью, раньше вряд ли получится. Пожалуйста, до этого момента не умирай. Держись и борись.
Дверь закрылась. Сергей лежал, не веря в то, что произошло. Он же не видел его лица, только слышал голос. Возможно, это слуховая галлюцинация от жара или предсмертный бред? Впрочем, ему-то какая разница?!