Хищник
Шрифт:
А как меняется мир? Сегодня многое становится возможным. Инвалиды живут полноценной жизнью, занимаются спортом и даже выступают на специально организованных олимпиадах.
Все больше появляется того, о чем мы раньше не могли подумать. Например — клонирование. Ученые с уверенностью говорят, что скоро смогут вырастить почки, печень, а возможно в недалеком будущем и конечности.
Уже ради этого стоит потерпеть и дожить до того момента, когда такое чудо станет реальностью!
А управляемые
Психолог говорила, а в ее словах сквозила безнадежность. Несмотря на то, его уговаривала жить, произносила заученные слова бодрым тоном, сама она жить не хотела, это было видно по тоскливым глазам.
Перфилов слушал и словно видел ее жизнь: каждый день разговоры с ранеными и искалеченными войной людьми, которые не спят от боли по ночам, а дома ждет некрасивый, усталый муж, невкусная еда, которую она сама готовит, и телевизор, показывающий дебильные сериалы.
И главное — никакой надежды, что все это когда-нибудь изменится.
Так будет и дальше, а старость не за горами, уже начинают болеть суставы перед дождем и снегом, утром нелегко оторвать голову от подушки, все чаще хочется заснуть и никогда больше не просыпаться…
— Это я буду как терминатор со стальными руками и ногами и компьютером в голове? — спросил он больше для того, чтобы исчезла из его головы невеселая картинка ее жизни. — Зачем мне это?
— Терминатор — разрушитель, он создан для того, чтобы крушить и уничтожать, а вы будете творить добро и станете счастливым оттого, что станете нужны человечеству. Именно это придаст важность вашему существованию…
Психолог это произнесла таким трагическим тоном, что Сергею сразу стало ясно, какой именно смысл она вкладывает в свою жизнь, эта женщина живет лишь для того, чтобы помогать таким, как он, жертвам нелепой и бессмысленной войны.
А на самом деле ей хочется совсем иной жизни, в которой было бы легко и приятно. Чтобы она могла не считать денег, которых всегда так остро не хватает, чтобы дочь поступила в институт, а муж получил повышение, и тогда возможно удастся немного вздохнуть…
Сергей застонал от всей этой усталости и безнадежности, хлынувшей в его мозг.
А женщина продолжала уговаривать, вероятно не столько его, сколько саму себя:
— Бог нас создал, значит, мы не имеем права умирать, не пройдя предназначенный путь. В библии записано: господь никогда не посылает страданий, которые мы не можем вынести, значит нужно терпеть и ждать…
— Это вы зачем так сказали? — недоуменно спросил Сергей. — Вы же психолог, а не батюшка…
— К сожалению, наш священник приболел, мы ждем его каждый день, сказали, будет на следующей неделе. Я вынуждена сейчас говорить то, что должен произнести он.
— Странно как-то — психолог и священник в одном флаконе …
— Это нормально, хороший батюшка всегда психолог.
— Но вы-то не батюшка!
— Вы должны понять, наша жизнь принадлежит не только нам, но и нашим близким. Я посмотрела ваше дело, знаю, они вас любят и ждут.
— Да что вы знаете! — воскликнул в сердцах Перфилов. — Если бы я был хоть кому-то нужен, то они бы давно стояли у этой кровати и плакали. Кого вы пытаетесь обмануть? И главное зачем. А чем мое терпение наградят? Новой болью?
И тут ему стало так тоскливо, что Перфилов завыл, как раненый волк и начал швырять в психолога всем, до чего смог дотянуться, включая капельницу и утку.
— Господи, ну почему ты так ко мне немилосерден! — закричал он. — Ты же мог убить меня, как ребят из нашего отделения: Игоря, Ваську, Гришку заводилу. Почему им легкая и быстрая смерть, а мне все это? Зачем ты оставил меня здесь? Захотел поиздеваться, понаблюдать за моими страданиями? Для того и эту несчастную дуру ко мне прислал? Все равно же жить не буду!!!
Прибежала медсестра и воткнула ему укол прежде, чем он смог дотянуться до психолога здоровой левой рукой, чтобы задушить за ее искреннюю доброту и желание ему помочь.
Проснулся он ночью от боли, словно ноги и руки кто-то взялся жевать длинными острыми зубками, впиваясь все глубже. Сергей терпел, сколько мог, а потом нажал кнопку вызова медсестры. На этот раз пришла здоровая крепкая девушка с распущенными светлыми волосами и широкой озорной улыбкой.
— Что, буйный, проснулся?
— Кто меня так назвал?
— А весь персонал иначе и не зовет после того, как психолога почти до смерти перепугал.
— Не хотел я, — буркнул Перфилов, виновато отводя взгляд. — Так получилось…
— Ну и не переживай, — девушка широко зевнула. — Поделом ей. Лишь вещает, что все будет хорошо, да пока никому лучше не стало. Если бы словами можно было жизнь менять, у нас бы к ней очереди выстраивались. Чего звал?
— Болит все, — пожаловался Сергей. — Уколи чем-нибудь — лучше всего цианистым калием. Благодарен буду искренне…
— Умереть хочешь?
— Ага. Хочу. Очень…
— Это правильно, — неожиданно широко улыбнулась девушка, подходя к столику и готовя укол. — Я тоже жить не хочу. Меня Лидой звать.
— А ты почему не хочешь? Красивая, умная девушка, мужики, наверное, толпами за тобой бегают.
— А чего в этом хорошего? То, что мужики на меня посматривают, так и то с одной целью — в кровать завалить, а я любви хочу. Только никак не получается: нет нормальных мужиков, все вымерли, а кто еще не успел, так готовятся умереть, вроде тебя…