Хищник
Шрифт:
«Но так ли это?» — задала себе вопрос Меган. Кажется, Эрик намекал, что у него с Кэсси все далеко не безоблачно. В глубине души Меган не сомневалась, что он женился на Кэсси по расчёту, пусть и неосознанно, а сейчас, возможно, раскаивается в этом.
В открытое окно вливался холодный воздух, и Меган плотнее завернулась в одеяло.
О чём только она думает? Ведь Эрик женат! Меган понимала, что все эти странные мысли нахлынули на неё в результате пережитой ею сильнейшей эмоциональной встряски. Уж слишком много всего на неё навалилось: смерть Ленки, человек с ножом, наконец, неожиданный визит Эрика. Она невольно пыталась уцепиться за что-нибудь стабильное, прочное. А самым прочным и стабильным в её жизни были отношения с Эриком. Тем не менее, она не могла не понимать,
Ей захотелось перемолвиться с кем-нибудь словом. И она знала с кем — с Ленкой. Ленка всегда понимала движения её души и могла дать хороший, дельный совет. Но Ленка умерла. Меган поёжилась — мысль о смерти подруги в очередной раз вызвала у неё страх и приступ острой душевной боли.
Меган открыла глаза. Она сама не заметила, как задремала. На мгновение ей показалось, что из гостиной доносится странный скребущий звук. Меган вскочила с постели, на цыпочках подошла к двери спальни и сквозь щёлочку выглянула в гостиную. Никого.
Она попыталась уснуть снова, но сон не приходил. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней возникал силуэт мужчины с ножом в руке. Это была настоящая пытка. Тогда она поднялась с постели, взяла подушку, одеяло, вышла в гостиную, водрузила настольную лампу на стол и улеглась на диван.
Теперь, когда она точно знала, что всякий, кто попытается открыть дверь, обязательно наткнётся на неё и разбудит, к ней неожиданно пришло успокоение. Завернувшись в одеяло и подложив под голову подушку, она забылась крепким, без сновидений, сном.
Йен оплатил счёт за номер в отеле «Король Георг V», вышел на улицу, немного погулял по городу, а потом зашёл в маленькое кафе на авеню Марсо. Он устроился за крохотным столиком у окна, заказал себе кофе, попросил принести пачку сигарет из чёрного табака «Житан», закурил и стал обдумывать своё положение.
Он был зол на себя за то, что снова позволил Эрику перехватить инициативу, но так было всегда. Как обычно, последнее слово осталось за ним.
Йен вспомнил, какой ужас овладел им, когда Алекс сорвался с борта яхты в тёмные воды залива. Вспомнил и свой собственный подогретый алкоголем героический порыв, заставивший его прыгнуть в воду, чтобы спасти приятеля. Йен был неплохим пловцом, но, как он ни старался разглядеть голову Алекса на тёмной поверхности воды, ничего, кроме белого буруна под форштевнем яхты, направлявшейся к Лонг-Айленду, он не видел. Борясь с волнами, Йен звал Алекса по имени, но ответа не было.
Потом уже, минут через десять, он разглядел среди волн чёрный предмет и понял что это — человеческая голова. Йен поплыл к плескавшемуся в воде человеку и вдруг понял, что ошибся. Перед ним в волнах бултыхались не один, а два человека. Сначала Йену показалось, что один пытается подать руку помощи другому, но потом, когда он подплыл поближе, выяснилось, что один человек, положив другому ладони на затылок и с силой на него надавливая, старается погрузить его голову как можно глубже в воду — другими словами, всячески пытается утопить несчастного. Хотя Йен чертовски устал, он продолжал плыть к сцепившимся в воде людям. Когда он добрался до места, над тёмной поверхностью воды виднелась только одна голова. Йен присмотрелся — это был Эрик. Йен громко позвал его по имени, Эрик повернул было голову на крик, но потом отвернулся и поплыл в противоположную от Йена сторону.
Йен некоторое время пытался отыскать среди волн тело Алекса, но его попытки ни к чему не привели. То ли он уже погрузился на глубину, то ли его отнесло течением, но видно его не было. Прошло ещё несколько минут, и Йен понял, что пора позаботиться и о себе. Он ужасно устал и замёрз.
«Ну куда же подевалась эта проклятая яхта?» — задавал он себе вопрос. Он уже не раздвигал сильными гребками воду и, сберегая силы, старался только держаться на поверхности.
То, что он увидел, никак не укладывалось у него в сознании. Какого чёрта Эрик вздумал топить Алекса? По мнению Йена, это было чистой воды бессмыслицей. Возможно, если бы Йен находился не в холодной воде, а в других, более благоприятных условиях, он до чего-нибудь путного и додумался бы, но холодная водная стихия отнюдь не способствовала ясным размышлениям.
Йену становилось всё труднее держаться на поверхности воды. Несколько раз он терял сознание, но снова приходил в себя, когда его захлёстывало волной, и инстинкт заставлял его выхаркивать из лёгких солёную морскую воду. Наконец он услышал звук мотора возвращавшейся яхты, а потом заметил в непосредственной близости от себя её корпус. Голоса, которые он слышал довольно смутно, звали его по имени. Йена увидели, бросили ему спасательный пояс, а потом выудили из ледяной воды залива, едва не ставшего его могилой.
В скором времени он лежал без сил на корме судна и больше походил на утопленника, чем на спасённого.
— Молчи обо всём, что увидел. Алекс собирался нас выдать. Мне ничего не оставалось, как его убрать, — прошептал Эрик ему на ухо.
И Йен промолчал. В тот момент он был слишком измотан, чтобы рационально мыслить, а потом появилась состряпанная Крисом и Эриком история, выдуманная для того, чтобы прикрыть Дункана. И тогда Йен подумал: «С какой стати мне во всё это вмешиваться?» Эрик, похоже, был в состоянии уладить это дело, причём так, чтобы никто больше не пострадал. Если бы Йен сообщил полиции об увиденном, то сам оказался бы в двусмысленном положении, поскольку доказательств у него не было. Йен не желал иметь к этому делу никакого отношения, и ему оставалось только молчать и постараться забыть о том, что произошло.
Забыть о случившемся ему, конечно же, не удалось. Его преследовало чувство вины, которое становилось ещё пронзительнее, когда он встречался с Эриком. Ничего удивительного — только они двое из всей компании знали тайну смерти Алекса. Они договорились хранить молчание и в течение десяти лет после смерти приятеля никогда не возвращались к этой теме.
Теперь же, вспоминая прошедшие годы, Йен пришёл к выводу, что совершил ошибку. По сравнению с Эриком ему почти нечего было терять. Наркотиками Алекса и Йена снабжал Эрик. По правде сказать, они не так уж часто баловались белым порошком, но полиция и руководство «Блумфилд Вайса» все равно объявили бы Эрика поставщиком, а их с Алексом — наркоманами. Эрику каким-то чудом удалось избежать тестирования на наркотики, которое устроили американским слушателям после экзаменов, возможно, по той причине, что он написал экзаменационную работу раньше всех и соответственно раньше всех ушёл — ещё до того, как администрация объявила о диспансеризации. Йен был иностранцем, и его не тестировали. Таким образом, на употреблении наркотиков поймали одного только Алекса. Между тем Алексу предстояло оплачивать медицинские счета своей матери, поэтому он как никто был заинтересован в получении работы после окончания курсов, и Эрик опасался, что Алекс, желая оправдаться, укажет на него как на поставщика. Случись такое, Эрик не только потерял бы работу в «Блумфилд Вайсе», но сведения о его деятельности, несомненно, просочились бы в прессу, и в будущем, когда Эрик решил бы совершить намеченный им рывок в большую политику, это могло подпортить его репутацию. Стоило только какому-нибудь журналисту из «жёлтой» газетёнки написать, по какой причине Эрика уволили из «Блумфилд Вайса», как его карьера политика была бы уничтожена. Вот почему Эрик убил Алекса — Йен, во всяком случае, в этом нисколько не сомневался.
Что касается Йена, его потери оказались бы далеко не так велики. Разумеется, он также лишился бы работы в «Блумфилд Вайсе», но ему, при связях его семьи в Лондоне, не составило бы труда найти какую-нибудь другую, не менее престижную работу. Йен примкнул к Эрику по той только причине, что не хотел обнародовать своё пристрастие к наркотикам.
Йен знал, что, рассказав Ленке об Эрике, совершил невероятную глупость. Но он никак не ожидал, что Эрик из-за этого пойдёт на убийство, и простить Эрику её смерть не мог. Ленка всегда нравилась Йену, у них даже наметился небольшой роман, и они восхитительно провели несколько недель. А потом Ленку убили. Но даже после смерти Ленки он был не в силах выразить Эрику своё негодование открыто — до того он его боялся.