Хищник
Шрифт:
– Истинная правда!
"Проверить? – думалось трудно, в голове плыли не мысли, а большие рыбы самых примитивных чувств. – Но почему, тогда, не мальчик?"
Но, видимо, даже в бреду "механическая девочка" показалась Дарье безопасней "неживого мальчика".
– Пшел вон, Феликс! – приказала она. – А ты… ты давай там… Раздевайся! Хочу посмотреть на твои винтики!
Но "винтиков" под платьем не оказалось. Феона на поверку выглядела, как молоденькая и хорошо – но не идеально – сложенная девушка. И "прелести" ее выглядели именно так, как нужно, пробуждая вполне очевидные желания, которые, как тут же выяснилось, Феона умела удовлетворять с блеском и техническим совершенством дорогой шлюхи! Впрочем, о куртизанках из высшего
3. Дарья Телегина
31 декабря 1929 года, борт вольного торговца "Лорелей".
Утро выдалось чудесное, и, хотя Дарья твердо знала, что все это обман, солнечный свет, льющийся в окно, золотой и теплый, прикосновение легкого ветерка, несущего запахи цветущих садов, песня птицы за окном – все это было так прекрасно, что она просто не могла думать об уловках и хитростях. Иллюзия? Бутафория? Подлог? Да все, что угодно, но только не фальшь и не туфта! Вчера ее разбудила гроза, а позавчера – мычание коров и перезвон висящих на их шеях колокольчиков. Стадо шло по дороге к видневшимся в излучине реки лугам. Настоящие коровы с настоящим пастухом. И Дарья не собиралась бежать за ними следом, чтобы выяснить, мираж это или нет? Сон, наваждение, дезинформация… Ей было все равно. Мир за окнами менялся. Он существовал "не понарошку". В нем вставало и заходило солнце, плыла по ночному небу красавица луна – то серебристая, то лимонно-желтая, – портилась и исправлялась погода. Мир был полон движения, цветов и запахов. Он звучал, наконец!
"Вставайте, княгиня! Нас ждут великие дела!"
Она легко поднялась с постели, скинула кружевную сорочку – короткую и невесомую – и прямиком направилась в ванную комнату. Присев на унитаз, хотела было закурить, но передумала, не желая начинать день с табачной горечи на языке и в гортани. Встала под душ, а душ здесь был такой, что даже ее технического образования не хватало, чтобы, пусть не понять, но хотя бы представить, что и как в нем устроено. Даже чтобы просто научиться им пользоваться, пришлось "попотеть". А ведь душ управлялся с голоса. Скажи, "чего тебе надобно, красна девица", то и исполнится. Правда, для этого надо сперва научиться формулировать свои желания, к чему, разумеется, Дарья была не готова.
Горячий душ – разве это сложно? Но, с другой стороны, что есть горячий? Сколько градусов? И какой душ? Откуда? Сверху или снизу, или вовсе со всех сторон? А ведь еще существует напор. Водяная струя может резать, словно скальпель – это-то Дарья себе представить могла, а вот сформулировать, какой напор надобен ей здесь и сейчас – целая наука. Ну, да не дура, чай. Всегда схватывала новое налету. Не осрамилась и сейчас.
"Четвертый день в тереме, а с душем уже никаких проблем!" – усмехнулась она мысленно, набрасывая на мокрое тело махровый халат.
Позавчера Феликс не обманул – оглянуться не успела – то есть, не успела проснуться после излишеств первого вечера "на борту", – а шкафы уже "ломятся".
– Магазин ограбил? – поинтересовалась Дарья, перебирая в ящике комода кружевные панталоны, шелковые кюлоты и трусы совершенно неизвестного ей покроя, пошитые из самой тонкой и нежной ткани, какую она только могла себе вообразить.
– Нет, но, если пожелаете…
Таков был Феликс – ее "механический мальчик". Впрочем, пробовать его "на вкус" Дарья не стала. Ограничилась опытом с "механической девочкой". Феона ее не разочаровала, но продолжения не последовало. Дарья решила, что "хорошенького понемножку" и искушать судьбу, любясь с машиной, не стала. Попробовала, и хватит.
– Карл не объявлялся? – спросила, проходя в столовую, где две "натуральные" девушки-служанки накрывали стол к завтраку.
– Никак нет! – отрапортовал Феликс, как всегда, появляясь "откуда не ждешь", на этот раз – из-за спины. – Ждем-с…
– А
Оставаться и дальше одной в этом "замке чудовища" ей просто надоело, тем более что об " аленьком цветочке" и речи пока не шло.
– Оплошал! – склонил "повинную" голову Феликс. – Думал, сразу найду, а он, возьми, да исчезни. Как под землю провалился, честное слово!
– Твоему слову цена полфунта машинного масла, – возразила Дарья, принимаясь за яйцо всмятку.
– Зря вы так, Ваша Светлость! – "обиделся" Феликс. – Я в смазке не нуждаюсь. Что я вам, керогаз, что ли?
"Если он, и в самом деле, машина, то хотелось бы встретить тех, кто такие машины создает. – Способность Феликса и Феоны к "взаимодействию" с человеком приводила Дарью в трепет. – Или не стоит? Кто их знает, какие у эдаких творцов могут быть цели и… ценности?"
– А что слышно о Грете?
– Не появлялась пока.
– Марк, разумеется, тоже?
Дарья жила в Марковом кроме четвертый день. Палаццо оказался не просто большим и роскошным, он был огромен и великолепен. Правда, Дарья не имела доступа в некоторые помещения – эти двери просто не открывались, – но и того, что оставалось "в доступе", хватало с лихвой. Хочешь – плавай в бассейне или парься в бане – а их в палаццо обнаружилось целых три: турецкая, свейская и русская, – а не хочешь, можешь живописью любоваться или книжки читать. Или вот еще в бильярд поиграть или в теннис. Феликс и Феона всегда под рукой – только захоти.
– Может быть, по тарелочкам постреляете?
– Партию в шахматы, Ваша Светлость?
Еды и выпивки тоже "от пуза", но ведь и это не все. Имелись в палаццо несколько вещей, способных занять "думающего" человека не на день и даже не на два, но все-таки…
"Все-таки…" – вздохнула Дарья, переходя к салату и семге.
Все-таки одиночество и непроясненность ее обстоятельств начинали не на шутку тяготить.
"Ну, хоть бы кто-нибудь…"
– Я буду в музее! – сказала она, чтобы что-нибудь сказать. – Кофе возьму с собой… коньяк и папиросы тоже.
– Может быть, переоденетесь, Ваша Светлость? – тактично напомнил Феликс.
– Для кого? – спросила Дарья, вставая.
– Ваша воля! – развел руками "механический человек".
– Моя! – кивнула Дарья и пошла в Западное крыло.
Здесь располагался музей, находившийся, если Дарья все правильно поняла, в коллективной собственности хозяев дома.
Дюжина просторных залов, роскошно декорированных и обставленных со вкусом и умом. Не тесно, но и не пусто. Красиво, но не отвлекает от главного, то есть от экспозиции. Музей… Стеклянные витрины самых разнообразных форм: плоские – для книг и рукописей, пирамидальные – для гемм, монет и ювелирных украшений; вертикальные, в которых выставлены образцы холодного и огнестрельного оружия, стеклянные кубы и параллелепипеды для одежды и прочих разностей; картины и фотографические снимки, скульптуры и чучела. Странная коллекция. Любопытная. Наверняка, страшно дорогая. Но вот о характере собиравших ее людей, то есть о самих компаньонах, на паях – или еще как – владевших кромом, она ничего толком рассказать не могла. Однако Дарья и не искала здесь ответов на мучившие ее вопросы. Главное – ей в музее было нескучно. Интерес не пропадал, а ведь она ходила сюда уже третий день. Напротив аппетит приходил во время еды, и увиденное в залах этого более чем странного музея порождало новые, совсем непростые вопросы. Например, о том, верна ли картина мира, усвоенная Дарьей в школе и университете? Действительно ли мир един, или идея о множественности миров имеет не одно, как полагали мудрецы, а два – притом вполне совместимых – толкования? Множество миров, как множество обитаемых планет, вращающихся вокруг множества солнц, разбросанных на необозримых пространствах вселенной, или множество реальностей, в каждой из которых своя вселенная и свои обитаемые миры, возникшие у определенного типа звезд?