Хищный аленький цветочек

Донцова Дарья

В квартире раздалась очередная трель, но на сей раз не телефонная. В полной уверенности что это вернулся Егор, я, не посмотрев на экран домофона, открыла дверь и попятилась. На лестничной клетке стоял Лапушка с двумя помятыми красными гвоздичками в руке. Вместо «здравствуйте» я спросила:

– Как ты узнал адрес? Неужели Белка подсказала?

– Для меня нет преград в достижении цели, – ответил толстяк. – Вот, тебе букет!

Я машинально взяла чахлые цветочки. Во Франции принято дарить четное количество цветов, в России наоборот – у нас парное число кладут на гроб. Ладно, буду считать Константина уроженцем Парижа. Кстати,

о парижанах. Современный д’Артаньян бережлив, если не сказать скареден, он никогда не принесет на первое свидание охапку шикарных роз, не поведет даму в пафосный ресторан, а предложит ей чашечку кофе с легкой закуской в скромном бистро. Главной темой беседы будет очередное повышение цен на электричество.

– Далеко живешь, – посетовал Константин, без приглашения втискиваясь в холл. – Когда поженимся, переберемся в другой район. Ужин готов? Дай тапки! А, вот они, надеваю. Фу, почему пластиковые? Должны быть мягкие, лучше фетровые. Немедленно купи такие. Ноги следует держать в тепле и уюте. Но раз хороших нет, я останусь в этих и… Аа-а-а-а! Кто это? Гады! Сволочи! Немедленно убери паразитов! Сейчас же! Ненавижу! Все, я ушел, ты меня потеряла навсегда… Отдавай цветы, они дорого стоят.

Лапушка выдернул из моей руки поникшие гвоздички и вылетел на лестницу, не забыв захлопнуть за собой дверь.

Я осталась одна. Что это было? Почему мужчина, явно хотевший вкусно поесть и отдохнуть у «невесты» в гостях, улетел на реактивной метле?

За спиной раздался шорох, я обернулась и увидела трех мышек. Они совершенно не испугались меня, подошли почти вплотную к моим ногам и не проявляли ни малейшего беспокойства. Я присела на корточки.

– Вы такие наглые! Почему не убегаете?

Одна из мышек, самая толстая, издала звук, похожий на тихий свист.

– Спасибо, что напугали дурака, – улыбнулась я. – Было очень мило с вашей стороны так вовремя появиться. Пошли на кухню, угощу вас. Не знаю, что вы любите, но во всех сказках мышата обожают сыр.

Глава 28

Егор ввалился в квартиру около полуночи, и я сразу налетела на него с вопросами:

– Где ты шатался? Получил мои эсэмэски? Почему не отвечал? Я узнала массу интересного!

Вместо того чтобы ответить, Бочкин принялся осматривать подставку для обуви.

– Где мои тапки? Утром поставил их сюда. У тебя гости?

– Почему ты так решил? – не поняла я. – В доме никого нет.

– А чьи это ботинки? – не успокаивался Егор. – Не ношу такие!

Я взглянула на здоровенные грязные штиблеты и подскочила:

– Лапушка забыл! Умчался в твоих шлепках!

– Отличная новость, – ухмыльнулся Егор. – Жених, устав, как гончая лошадь, возвращается к невесте и узнает, что в его отсутствие она ему изменила. Обидно, понимаешь! Однако прыткий парень твой кавалер, получил свое, да еще и мое прихватил, упер любимые тапки.

– Ну, если учесть, что жених весь день провел в компании другой женщины, то он не имеет права предъявлять претензии к возлюбленной, – в тон Бочкину отрезала я. – Хватит ерничать, лучше ответь, видел мои сообщения?

Егор кивнул.

– Да. Все сто девяносто пять посланий.

– Неправда, – рассердилась я, – послала только четыре. И где ты гулял?

– Этот вопрос надо задавать, размахивая скалкой, – хмыкнул Бочкин. – Ладно, отвечу. Сначала таскался с Еленой, потом проводил ее домой и поехал в отдел, проверил, как ты просила, информацию с сайта «Скелет Секрет». Будь другом,

поставь чайник. Очень пить хочется.

– Сначала дело, потом еда, – возразила я.

Егор засмеялся.

– Степашка, ты увлеклась расследованием?

– Нет, просто хочу найти тех, кто убивает людей. И сейчас увидела некоторую нестыковку в рассуждениях Панова и Дергачева. Они твердо уверены, что маньяк – ангел-мститель. И вроде все складывается в пользу этой версии. Валерий Яковлевич Сизов врун, прикидывавшийся героем афганской войны, избивал и мучил свою семью; Жанна Сергеевна Львова, давая деньги на лечение больного ребенка, превращала его близких в своих рабов. Мститель их судил и приговорил к смерти. Как будто все логично. Но Света Тяпкина! Чем она-то провинилась? Женщина – сама жертва, в ее случае ангелу следовало расправиться с Анатолием. И бедняжка погибла не в выселенной пятиэтажке, не в комнате, оборудованной под зал заседаний справедливого суда, а в подвале дома Козиной. Что связывает эти три преступления? Сизов и Львова получили «ладошки», которые пишет Федор, а Светлана погибла в доме, где он живет.

– Убийца – Карманов? – тут же спросил Егор.

Я не ответила прямо на вопрос.

– Я поняла, как действуют преступники.

– Их много? – вскинул брови Бочкин.

Опять уйдя от ответа, я продолжила рассуждать вслух:

– Несчастная, избиваемая жестоким мужем или злым отцом женщина чувствует полную безнадежность. Дома у нее ад, на работе она никому не рассказывает правды. К сожалению, у русской бабы в генах записана поговорка «Бьет – значит, любит», и большинство третируемых считает виновными не жестоких мужчин, а себя. Муж раздает тумаки? Так ведь за дело – плохо постирала, приготовила невкусную еду, потратила много денег, неуважительно разговаривала. От подруг, коллег, начальства то, что происходит в личной жизни, тщательно скрывается.

– Тяпкину вроде не били, – влез со своим замечанием Егор.

– Анатолий патологический скряга, – напомнила я. – Он заставлял жену экономить на всем, держал ее и дочь впроголодь. Да, обошлось без тумаков, но разве от этого легче? Кому могла пожаловаться Света? Только подруге Ксюше. А куда пойти женщине, которой регулярно выбивают зубы? Только не говори, что в полицию! Твои коллеги из районных отделений спокойно говорят несчастным: «Сами разбирайтесь. Мы на семейные скандалы не выезжаем. Вот убьет вас муж, тогда и прикатим».

– Не надо считать всех моих коллег монстрами, – обиделся Бочкин. – Кое-кто идет к мерзавцу и проводит с ним воспитательную работу.

– Ага, – скривилась я, – добрый участковый погрозит ему пальцем и уйдет, а муженек накинется на супругу и изобьет ее до полусмерти за жалобу. Она станет улицу, где отделение находится, по широкой дуге обходить.

– Есть вторая сторона медали, которая тебе, видимо, не видна, – надулся Бочкин. – Очень часто, посмотрев на синяки-ссадины, полицейский предлагает: «Пишите заявление, разберемся». А потерпевшая в кусты: «Нет, вы ему так объясните, попросите, чтобы меня не трогал». Но полиция – бюрократическая система, без бумаги ничего сделать нельзя. Разве что участковый все-таки заглянет к дебоширу и, как ты выразилась, пальцем ему погрозит. Толку от подобного мероприятия круглый ноль. А женщины понимают: настрочат ябеду, затеется разбирательство, мужу могут срок дать, он сядет в тюрьму, семья лишится одной зарплаты, придется таскать передачи, ребенок без отца…