«Хитрая» контора
Шрифт:
В это время в дверях показалась Лариса Евдокимовна. В светлом, чуть ли не в белом халате, охваченном красным поясом поверх ее могучей фигуры, она предстала для сына в этот момент как спасательный круг.
– Сереженька! Леночка! Все уже приготовлено, прошу к столу! – с этими словами, расплывшись в улыбке, она чуть ли не подарила им книксен.
– Мы потом договорим, хорошо, Лена? – он просительно посмотрел ей в лицо, первым вставая с дивана.
«Не лучше ли отказаться от этого высиживания за столом и до конца объясниться?» – подумала девушка, но вслух так и не решилась ответить
Заступив в зал, Лена поздоровалась с Николаем Николаевичем, который уже расположился за столом и, к ее удивлению, вместо «Науки и Жизнь» изучал «Науку и Религию».
Это незначительное обстоятельство здорово развеселило Обручеву. «Человек из сплошной науки!» – подумала она, осветившись естественной улыбкой и усаживаясь за стол.
– Ну как, девушка, ваши дела, как чувствуют себя родители? – без выражения и не очень внятно осведомился Сережин папа.
– Нормально, – лаконично засвидетельствовала Елена.
Николай Николаевич чинно кивнул и, видимо удовлетворенный ответом, снова уткнулся в журнал.
А вот за умение готовить Ларисе Евдокимовне следовало отдать должное. На этот раз на столе стояла жаренная утка с зеленью, да еще и под майонезом. Возле каждой тарелочки лежали серебряные вилка и нож и, конечно, неизменный стаканчик с салфетками. Как по предварительному заказу, лишь стоило гостье поудобнее усесться на стуле, кот Лукреций совершил свой коронный прыжок и завел неизменную песню «Мур-мур». Лена обрадованно погладила кота и, подумав, положила себе на тарелку кусочек утятины. Серебряным ножом от этого куска она отпилила кусочек и, незаметно положив его себе на ладошку, сунула под нос Лукрецию. Понадобилось немного времени, чтобы хозяйка заметила котово пиршество.
– Леночка, да вы что?! Какой ужас! У него целый день лежит колбаса! – Сережина мама всплеснула руками.
Чтобы подавить в себе смех от этой повторяющейся комедии и изменить ситуацию, Лена немедленно шлепнула пушистое создание по спине.
– О, господи! Неужто испачкалась? – Лариса Евдокимовна привстала со стула, протягивая гостье салфетки.
Николай Николаевич, оторвавшись от чтения, осматривался, пытаясь понять суть происшедшего.
– Лена, ты что, и в самом деле измазала костюм? – проявил озабоченность Бобрышкин-младший, только что истово раздиравший кусок утки, с глуповатым выражением на лице.
До окончания этой трапезы Обручева досидела с трудом. Вместе с Сережей они мыли над умывальником руки туалетным мылом, судя по навязчивому запаху, явно приехавшим из-за рубежа. Ей пора, пора было прощаться и договорить все напрямик, но, чтоб на это осмелиться, ей все еще не хватило какой-то малости.
– У меня что-то разболелась голова, и я буду собираться домой…
– Может, дать тебе цитрамон… – растерянно произнес Сергей. – У нас есть, он хорошо помогает.
– Спасибо, он не поможет… – Лена принялась обувать в прихожей туфельки. «Хотя бы сейчас попытался поцеловать или обнять в память о себе, – подумала она. – Нет, я не в чем не ошиблась, и прекрасно, что так заканчивается!»
Наступал решающий момент, и Сережа окончательно помог этому.
– Лена,
– И папу… – жестко добавила она. – Сережа, ты больше мне не звони, хорошо? – и объяснила: – Мы не подходим друг другу. Рассуждать об этом долго и ни к чему. А главное, я люблю другого человека! – мужественно закончила она.
– Ух! – облегченно выдохнула Елена на улице и вслух сказала: – Если дурак, то это на долго!
* * *
Утро. Понедельник. Центральное РОВД города Татьяновска.
После утренней оперативки, которую лично проводил полковник Аллегров и которая, на удивление, прошла быстро и без нахлобучек, Яснов и Обручева поднялись на третий этаж. Виктор Павлович конечно же помнил, как Лена в субботу удирала от его подъезда на своих «Жигулях». Однако удержался заводить разговор на беспокоящую его тему и сразу забрал деловую инициативу в свои руки.
– Елена Владимировна! Я хотел предложить четко распланировать наш сегодняшний день. То есть позвонить на Некрасовскую и вызвать для беседы человек десять: половина тебе, половина мне. Всего у них работает двадцать человек, а мы познакомились с начальником, бухгалтером, приемщицей, уборщицей и Лученком. Так что за день мы охватим почти всех, за исключением командированных. Ну и на всякий случай возьмем на заметку этих, со стороны: Нестеров – раз, Костромская и Иванова – два.
– Согласна, товарищ подполковник. Но мне не дает покоя эта злополучная 95-ая страница, где пропущен Дунаев. Пока Лесков развернется – а там вообще неизвестно, как будут подходить эти люди, – я составлю себе списочек на всех с 95-ой страницы, включая и Дунаева, и с этим списочком спущусь в паспортный, чтоб нам знать заранее, все ли на месте и не сменили ли адреса. Не отыщем интересных биографий с этой страницы – возьмемся за 96, 121, 122-ую.
– Годится! Я исчезаю к себе и звоню Лескову, а ты, значит, если что, находишься в паспортном.
Обручева осталась одна и, отпирая сейф, подумала с замиранием сердца: «Догадался или не догадался, отчего я в субботу дала стрекача?! Явно подозрительно он молчит. И с утра: Елена Владимировна!»
Выписав на отдельном листочке пять фамилий: Копров, Яшин, Дунаев, Алексевичюс, Грибкова, она вновь спрятала в сейф книгу регистрации работающих и покинула кабинет, направляясь в паспортный стол.
– Привет, Иринка! – сказала Обручева, сидевшей там девушке в форме младшего лейтенанта, светловолосой, крепенькой и круглолицей, которая неизвестно где отыскала допотопную чернильную ручку с открытым пером и сейчас что-то царапала ей на бумаге.
Девушка подняла голову, затем тряхнула соломенной челкой и радостно округлила глаза:
– Ленок, неужто ты?! И как это про нас прямо с утра следственный отдел вспомнил? Вы ведь там на переднем фронте борьбы с мафиози, а мы так, канцелярские крыски…
– Да ладно тебе, Ирин, заприбеднялась! Я к тебе по срочному делу, вот и прилетела с утра пораньше. Помоги по блату отыскать этих людишек, а? – Лена, подбоченясь, уперлась рукой о стол.
– Пойдем тогда сразу до картотеки, заодно поболтаем, пока я ищу, – охотно согласилась Ирина.