Хитрости эльфийской политологии
Шрифт:
— И он… — Павлик запнулся, — вам позволяет так себя называть?
Расчет был верен. Камю в этом мире был весьма известной фигурой.
— Конечно. Я ведь с ним дружу.
— А он с вами?
— Хотите проверить?
— Не откажусь.
— Тогда ждите аудиенции.
— Андрей, — вмешался Карл, видя, что дело приобретает серьезный оборот.
— Да?
— Думаю, у вас с Иром есть неотложные дела.
— Безусловно, — сразу же поддержал его Ир и, поднявшись, потянул меня из-за стола.
— Еще увидимся, — сказал я аудитору и вышел вслед за мерцающим, почти тут же оказавшись притиснутым к стене приемной.
—
— Не знаю. Только он мне не нравится, правда, пока не определился чем.
— И все? — недоверчиво уточнил Ир.
— Слушай, а какова вероятность, что этот парень не тот, за кого себя выдает?
Ир отступил от меня и задумался.
— Весьма мала, — помолчав, отрезал мерцающий и покачал головой, — он слишком давно при князе.
— И какие у них отношений?
— Не те, о которых ты подумал.
— Я вообще ни о чем…
Ир заткнул меня взглядом желтых глаз. Беда. С чего это он надумал из мерцания вынырнуть?
— Ир, у тебя глаза…
— Сейчас уберу, — тихо сказал он, и они снова стали вполне себе эльфийскими, без вертикальных зрачков мерцающего. — Ты понимаешь, что футбол отменяется? — Тихо сказал он.
— Нет, не понимаю. Напишем мы твои планы, не волнуйся.
— И когда же? — тут же взвился он.
— Ты забыл? Я в отличие от некоторых товарищей аспирансткой наружности все еще студент. Ночь нам на что? Что скажешь?
— Вспомнил вашу Земную поговорку. Ночь простоять и день продержаться? Ты это собрался в жизнь воплотить?
— Именно!
— А если снова сознание потеряешь?
— Впихнешь в меня этот ваш настой мусь-мусь-в-харю. Делов то!
— Вхари-мусь-мусь, — с улыбкой поправил меня оттаявший мерцающий, — а то ты его так коверкаешь, что звучит, как что-то неприличное.
Так, улыбаясь друг другу, мы поспешили на футбольное поле. А что, прежде чем канцелярщиной заниматься, не мешало бы размяться, или я не прав?
Глава четвертая
Терпенье и труд все переврут
Андрей
Зло — многолико. Не знаю, где я в первый раз выцарапал эту фразу, но пришла она мне в голову явно неспроста. Возьмем, к примеру, педагогику. Вот уж не знал, что это столь злодейский предмет. Я, как любой технарь, всегда относился к гуманитарным наукам с некой снисходительностью. Подумаешь, пару абзацев текста на экзамене вызубрить и потом слегка отсебятинки добавить, чтобы за умного сойти, совсем другое дело задачку решить с разложением в ряд Фурье, к примеру. Так вот, уже через пару часов я осознал, как был не прав. А Ир — мой главный мучитель, вошел в раж, и просидели мы с ним за компом и методическими рекомендациями к разработке учебных программ и комплексов незнамо сколько времени. Не преувеличиваю. Терпение у меня лопнуло аккурат в четыре утра.
— Все. Хватит, — сказал, как отрезал.
Мерцающий, сидящий рядом со мной на притащенной из кухни табуретке, поднял недоуменный взгляд от каких-то распечаток, которые держал на коленях и делал в них пометки простым карандашом. Забавное это было зрелище. Я не сразу это усек, но, судя по всему, мой переводчик, сроднившись со мной, сделал для себя какие-то выводы и позволил увидеть все так, как это выглядело в действительности. Аккуратные строчки кириллицы и рядом с ней плавающие вкривь и вкось витиеватые символы неизвестного языка, небрежно выписанные простым карандашом на полях и промежутках между абзацами. Я так засмотрелся на них, что не сразу усек, что Ир ждет от меня объяснений, пока он сам не заговорил строгим, начальственным тоном.
— Ты понимаешь, что у нас мало времени?
— А ты понимаешь, что я не железный? — холодно отчеканил, подняв на него глаза.
Ир вздохнул и отложил распечатки на компьютерный стол. Поднялся на ноги и с наслаждением потянулся. Я понял, что буря миновала и, вообще, я как всегда оказался прав. Тоже подорвался с места, разминая затекшие мышцы, и заснул почти сразу же, как оказался в горизонтальном положении. Смешно, но раньше, после ночных бдений, мне всегда было очень трудно уснуть. Сказывалось мозговое перевозбуждение. Это когда за один присест впихнул в свою голову столько, что мозг, бедолага, не успевает переварить, и у него случается отрыжка, когда лежишь в темноте, пялишься в потолок, понимаешь, что спать хочется просто неимоверно, но заснуть, хоть ты тресни, не можешь. Такие дела. В общем, о том, что спасибо за крепкий оздоровительный сон нужно сказать не собственному многострадальному организму, а одному весьма конкретному почти архимагу, я узнал только, когда проснулся. А проснулся я от стука в дверь. Весьма неделикатного стука, следует отметить. Похоже, на тот момент, как я, перебравшись через Ира, доплелся до входной двери, тот, кто пришел нас будить, начал терять терпение. И кто бы это мог быть, как не Барсик. Странно-странно, а я думал, что у них с Муркой сегодня все еще выходной. Они же вроде на дополнительные каникулы отпросились.
— Привет, — буркнул, встретившись с гневным взглядом красноволосого командора.
— Посторонись, — рыкнул он и оттеснил меня плечом. За ним ко мне в квартиру на схожий манер просочился и Мурка.
В моей маленькой прихожей сразу стало тесно. Из спальни на звук голосов выбрался Ир.
— Чем обязаны? — спросил мерцающий, с трудом подавляя зевок.
— Разговор есть, — безапелляционно заявил Барсик и продефилировал на кухню. Умный, уже усек, где мы обычно ведем переговоры, когда только проснулись и нам с Иром вроде как завтрак полагается.
Хорошо, что мы с мерцающим вчера в продуктовый магазин сбегать успели еще до того, как засели на методразработки. Так что бедной мышке в нашем холодильнике было не с чего вешаться. Полки ломились от хавчика. Ир решил запастись всем необходимым на случай осады, не иначе. Как еще объяснить, что мерцающий кроме того, что распихал часть продуктов в холодильнике, когда им перестало хватать места, разместил их еще и у себя в маго-сумке. Весело в общем. Спорить с ним я, разумеется, не стал. Паранойя у него там или нет, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не гвоздями.
— Вы чего вернулись? — спросил, увлеченно шаря по полкам холодильника и доставая все, что не попадя, чтобы Иру передать. Мерцающий у нас, как радивая хозяйка, накрывал на стол. — Или я что-то не усек? Ректор же, вроде, сказал, что вы на каникулах…
— Камю просил присмотреть за вами обоими, — в лоб объявил Барсик, устроившийся у окна. — Вы помните, что вы ему обещали?
— Не переманивать Павлика, что ли? — заинтересовался я, покинув гостеприимное нутро холодильника. А что, я бы там заночевал. Бодрит!