Хитрые уловки
Шрифт:
Джинджер вышла в коридор и осмотрелась. Кошачий хвост мелькнул в дверях кабинета Мартина. Джинджер еще не заходила в него. Как только они приехали, Мартин закрылся в этой комнате и просидел там, перебирая бумаги, около трех часов. Он вышел оттуда хмурый и неразговорчивый, и Джинджер не захотелось спрашивать почему. Наверное, его расстроили запущенные дела. Кто его знает?
Джинджер вошла. Наполеон сидел на столе и нервно щелкал хвостом. Муха улетела. Это его весьма огорчило. Теперь он выбирал нового врага. За врага вполне могли бы сойти бумажки на столе или шнурок папки, свесившийся с этажерки рядом. Хитрый глаз кота уже примерялся, достаточно ли одного
— Все, Наполеон, конец охоте. Мы едем домой. И…
Но тут ее взгляд упал на бумагу, лежавшую поверх остальных. Крупным готическим шрифтом в самом верху документа стояло ее имя. А рядом — имя Стивена Бакстера. Так и было написано: «Д. Грэхем и С. Бакстер».
Но откуда она знает, что «С» означает «Стивен»?
Стивен Бакстер!
Джинджер уронила кота на пол, и он, не сумев за нее зацепиться, поцарапал хозяйку, но Джинджер не почувствовала боли.
Стивен Бакстер.
Она знала его. Джинджер была настолько возбуждена, что ее трясло от волнения. Она вспомнила! Она потеряла деньги Хилды, ее пятьдесят тысяч фунтов. Бакстер уехал с ними. Он сбежал с деньгами милой Хилды… Черный туман начал рассеиваться. Джинджер поняла, что только что испытала всплеск утерянной памяти, она вспомнила то, что выпало из ее рассудка в момент удара о черенок лопаты. Ее кожа тут же стала липкой, покрылась ледяным потом; к горлу подступила тошнота, а комната поплыла перед глазами.
Стивен Бакстер.
Теперь она ясно увидела, что привело ее сюда в эту комнату, в этот дом, к этому человеку. К Мартину. Ощущение от открытия было таким же, как если бы с уже подсохшей раны сорвали кожу или с ясного солнечного двора ее столкнули в холодный черный подвал, полный страшных шуршащих термитов, скользких лягушек и сразу всех детских страхов вместе взятых.
Джинджер вынудила себя внимательно прочесть листок на столе Мартина.
Когда она закончила, лицо ее покрылось смертельной бледностью. В документе черным по белому написано, что она и Стивен Бакстер — партнеры, их имена образовывали вместе название фирмы, которая занималась инвестициями: на восточный рынок и обещала некому Гилберту Стюарту дивиденды в пятьсот процентов. Невероятно!
Смяв в кулаке проклятую бумагу, Джинджер метнулась на кухню. Но там она застала лишь Пупси, которая при появлении своей повелительницы преданно завиляла хвостом. Мартина не было. Джинджер выскочила на улицу. Во дворе его тоже не оказалось.
Лил дождь, но Джинджер, не замечая отвесных струй, побежала по холму, спасаясь от настигающей ее памяти, от ужасных, непереносимых мыслей. От страшного пробуждения.
Не может быть! Мартин не был ее возлюбленным. Она помнила, как он приехал к ней домой, угрожая и потрясая этой самой бумажкой. Он использовал ее. Как дешевую девку. Он использовал ее в своих целях!
Она бежала вверх по холму. Дождь кончился, по траве заструился туман. Он все более и более сгущался, становясь почти непроглядным, молочно-густым.
Мартин не любит ее; эти слова мучительно застревали в горле, и только потому она не кричала.
Пупси бежала за Джинджер с отчаянным лаем. Внезапно дорогу пересек всполошенный заяц, и Пупси с тем же звонким лаем бросилась догонять его.
Джинджер позвала собаку, но тут же поняла, что туман съедает голос. Она услышала свой вскрик, а за ним не последовало эха, звук был недолог. Джинджер замерзла, ее одежда вымокла под дождем.
Если я пойду вниз, подумала Джинджер, то вернусь к дому, но если подниматься вверх, может быть, Пупси еще откликнется. Джинджер было холодно, но мысль, что ее любимая собачка пропадет в тумане, ужасала.
— Пупси! — отчаянно позвала она, и ей показалось, что откуда-то слева доносится слабое поскуливание.
Не разбирая дороги, постоянно натыкаясь на корни и ветки кустов, Джинджер побежала туда, откуда, как ей казалось, зовет свою хозяйку Пупси.
Джинджер потеряла тропинку и теперь бежала по склону, состоящему из одних только кочек, мокрой травы и валунов. Она чуть не разбилась, споткнувшись об один из них, а падая, сильно ушибла руку.
— Пупси, Пупси…
Голос растворялся в тумане, ответа она больше не слышала. Это было сумасшествие, она плутала где-то совсем рядом с домом, но теперь никогда бы не нашла туда дороги. Ее бил озноб, собака потерялась. Она чувствовала себя покинутой и не знала, что дом находится лишь в нескольких метрах от нее. Джинджер все время поскальзывалась на размокшей грязи, ее руки перепачкались и одежда забрызгалась после многих падений.
Вдруг ей показалось, что туман прямо перед ней сгустился и уплотнился. Она присмотрелась и увидела, как из белого марева возникает белая овца. И тут же раздался звонкий лай собаки. Из миллиона собачьих гавканий Джинджер без труда выделила бы голос своей любимицы. Пупси, а это, конечно, была она, прыгала вокруг привязанной к шесту овцы и надрывалась от лая. Один белый комок тумана скакал вокруг другого белого сгустка.
— О, Пупси, — выдохнула Джинджер с облегчением и уже готова была отругать собачку, но почему-то заплакала. — Где ты была так долго, непослушная собака?
Джинджер взяла ее на руки и уткнула лицо в мокрую собачью шерстку. На всей земле у нее осталось только это маленькое дрожащее существо. Да еще кот Наполеон. Больше никто ее не любит!
Как Мартин мог сделать с ней такое?
Почему он предал ее, почему обманул?
Но тут со всей ясностью вернулись воспоминания о первых часах после больницы. Ведь она практически не оставила ему выбора. Она сама продиктовала ему манеру поведения. И все вокруг помогли ей убедиться, что Мартин чуть ли не ее муж!
Но почему он не исправил положения? Почему не объяснился с нею? В конце концов, как он мог воспользоваться ее слабостью, ее болезнью и… совратить ее?!
Сухими глазами Джинджер смотрела в туман. Она потерялась. Но в эту минуту ее не заботило, найдут ее когда-либо или нет. И лучше бы ее не нашли. Как она посмотрит в глаза людям, Мартину? Она опозорила себя навсегда, и он позволил ей…
Пупси заскулила, забилась и, спрыгнув на землю, убежала в белое марево.
Джинджер засмеялась; дикий, высокий звук тут же поглотил туман.
9
Мартин задержался намного дольше, чем планировал. В гараже он натолкнулся на подругу матери, пожилую вдову, которая по-птичьи крутила сухонькой головкой и, всплескивая руками, о чем-то быстро-быстро спорила с механиком. Наконец она махнула ручкой и, подхватив сумочку под мышку, засеменила к выходу, всем своим видом показывая, что не хочет слушать никаких возражений.
Мартин догнал ее уже в воротах и вызвался проводить. Но прежде чем отвезти старушку домой, он еще выпил с нею чаю. По дороге из кафе Мартин заглянул на минуту в гараж и перекинулся парой фраз с механиком. После того как он ушел, механик покачал головой и сказал ученику: