Хитрый ход
Шрифт:
Тот не знал, что сказать. Ему хотелось скорее попасть домой и все разглядеть как следует.
– Ладно, не смущайся. Еще я обещал твоему папе, что доставлю тебя с твоим сокровищем до дому, а то мало ли, и отнять могут. Так что идем, я отвезу. Кстати, меня зовут Юрий Афанасьевич.
Он и в самом деле довез Гошку до подъезда и даже проводил до квартиры. Гошка вежливо пригласил его зайти, но Юрий Афанасьевич отказался и на прощание сказал:
– Георгий, если будут какие-нибудь затруднения или проблемы, звони мне. Мы с твоим отцом вместе не один пуд соли
– Спасибо, спасибо большое!
Едва закрыв за собою дверь квартиры, Гошка рванул молнию на сумке. Сверху лежал небольшой фотоальбом. Гошка открыл его Там были майоркские снимки. Море, пляж, серфинг, Пальма-де-Майорка, Вайдемосса. У Гошки сладко защемило сердце. Как же там было здорово! Но к делу! В сумке он обнаружил куртку, два свитера, две пары джинсов, синие и черные, несколько футболок, две рубашки и шикарные часы на браслете с кучей всяких прибамбасов.
– Ни фига себе! – выдохнул страшно довольный Гошка.
Он заглянул в адресованный маме конверт. Там лежали немецкие марки. Папа на Майорке обещал, что впредь будет помогать бывшей жене и сыну, и слово сдержал.
Потом Гошка пересчитал деньги, которые передал ему Юрий Афанасьевич «на карманные расходы». Там было целых две тысячи рублей. Ни фига себе! У Гошки даже голова закружилась от такого богатства.
И наконец он вскрыл второй конверт, предназначавшийся ему лично. Там было только письмо, никакого приглашения. В письме говорилось следующее:
"Привет, сынок! Посылаю тебе подарки к Новому году. Надеюсь, все тебе сгодится.
Я очень огорчен, но наша с тобой встреча пока откладывается. Дело в том, что меня посылают на несколько месяцев на остров Маврикий. И отказаться я никак не могу.
К тому же это фантастически интересно и другого такого случая может не представиться. Ты прости меня, Гошенька, но как только я вернусь, вышлю тебе приглашение. Ты не подумай, что я не хочу с тобой увидеться или другие глупости, нет, просто я не так уж давно работаю в этой фирме, и столь лестное предложение свидетельствует о том, что мои дела идут в гору. Так что сам понимаешь… Я пишу тебе это все в письме. Это, конечно, трусость с моей стороны, надо было бы позвонить, но я боюсь услышать разочарование в твоем голосе, мне это будет больно. Разумеется, через некоторое время я позвоню, но тогда ты уже будешь все знать. Прости меня, сынок. Еще раз прости! Но 12 ноября я должен уже быть на Маврикии, ничего не попишешь. Надеюсь в мае вернуться.
И тогда мы придумаем что-нибудь сногсшибательное.
Обнимаю.
Твой папа".
Разочарование было велико. В горле стоял комок, к глазам подступили слезы. Хотя что-то такое он в общем-то предчувствовал "Все, к черту сантименты! Ну не поедет он в Германию, и не надо. Новые шмотки? Пусть будут. Пригодятся. Деньги? Тоже нелишнее.
Сколько лет мама одна его тащила, пусть ей будет полегче. А все остальное… Как жили без отца, так и будем жить. И не вздумай мечтать о новых встречах, – приказал себе Гошка. – Скажи спасибо за то, что есть.
Главное, чтобы мама не знала, как ты расстроился. Все прекрасно, все отлично!" Он посидел немного над сумкой с подарками, потом перевел дух, потел на кухню, выпил стакан холодного компота и позвонил маме в мастерскую.
– Мам, привет! Папа столько всего прислал! – нарочно бодрым голосом сообщил он маме.
Юлия Александровна сразу сообразила – приглашения нет. Но промолчала.
– Мам, тут и тебе тоже конверт есть…
– Какой конверт? Письмо, что ли?
– Не знаю, – соврал Гошка.
– А ты его вскрой!
Гошка пошелестел возле трубки бумажкой.
– Мам, тут деньги!
– Деньги? – искренне удивилась Юлия Александровна.
– Марки.
– Да? Отлично! Купим тебе новую куртку! Твоя уже никуда не годится.
– Нет! Никаких курток! Куртку папа прислал и еще штаны, свитера и шикарные часы.
Словом, сама увидишь! И еще мне денег на карманные расходы…
Возникла пауза. Гошка не мог собраться с духом сказать, что поездка отменяется, а мама, уже все понимая, не могла решиться задать вопрос.
– Гошка, не расстраивайся, – вырвалось у мамы. – Ну, подумаешь, посидишь дома на каникулах, ничего страшного…
– Мам, а как… как ты узнала?
– Что, я твоего отца не знаю? Подвернулось что-то другое… Но ты не огорчайся, Гошка.
– Мам, его от фирмы послали на Маврикий…
– Куда-куда? – не поверила своим ушам Юлия Александровна.
– На остров Маврикий.
– От фирмы, говоришь?
– Да. На несколько месяцев.
– Ну, Гошка, тогда это уважительная причина и обижаться не стоит, – решила утешить сына Юлия Александровна. – Даже очень уважительная.
– Ты правда так думаешь?
– Гошка, зачем мне врать? А кстати, ты что, немецкие курсы бросил?
– Нет! Просто у нас преподаватель заболел.
– Понятно. Гошка, а ты хоть что-нибудь примерил из вещей?
– Нет, мне лень.
– Паршивец ты, Гошка. Ну да ладно, я приду, тогда и примеришь, а то два раза тебя не заставишь этим заниматься.
– Точно!
– Гошка, спрячь деньги в мою тумбочку и не звони во дворе про это.
– Что ж я, совсем придурок?
– Нет, ты не придурок, но…
– Все, мам, я понял. Ну, пока, ты поздно придешь?
– Не очень, часиков в восемь. Ты там приготовь что-нибудь, ладно?
– Ладно!
И тут Гошку осенило. Он сейчас пойдет в магазин и на свои карманные деньги купит все мамино любимое. Розовый виноград и конфеты «Рафаэлло». И обязательно какие-нибудь цветы. То-то она удивится и обрадуется! Жаль, конечно, что поездка не состоится, но все-таки приятно чувствовать себя богатым!
Глава VIII
ВЗРЫВ