Хлоя. Как я умирала
Шрифт:
– Я запомнил. Не отвертишься, – твердо заявил Ник, зашнуровывая кеды.
Надо отдать должное нашему бездетному существованию – мы совсем не состарились и не обзавелись нервным тиком со времен нашего знакомства шесть лет назад, в отличие от своих друзей. Обеспокоенность на их лицах и "взрослый" стиль в одежде четко отпечатывало на их лицах клеймо "родители". Мы же в свои тридцать по-прежнему выглядели как влюбленные безбашенные студенты, способные в любое время дня и ночи сорваться в бар, клуб или отпуск в горы.
Но все это, хоть и было порой поводом для тихой зависти близких и коллег, уже порядком приелось в этой атмосфере всепоглощающего счастья от наличия потомства. Проще было бы тупо найти новых,
Мы старались уже два года, не жалея ни сил, ни времени, ни денег. Никаких отклонений у нас не нашел ни один врач из восьми, у которых мы побывали за все это время. Мы абсолютно здоровы, даже более, чем обычно бывает к тридцати годам. Периодически мы плевали на эту затею и просто жили, наслаждаясь друг другом. Но каждая встреча с друзьями и их детьми непременно ввергала в уныние, не говоря уже о постоянных напоминаниях родителей и их неприкрытых навязчивых намеков, что и нам бы пора утонуть по локоть в детских какашках.
– Эй, я знаю о чем ты думаешь, выше нос, – увидев мое задумчивое выражение лица бросил мне Ник на пути к заждавшемуся нас такси.
– Я просто предвкушаю очередную драку этих мелких чертят, не беспокойся, – улыбнулась я.
Глава 2
– И вы представляете, никто из воспитателей не может найти управы на эту мерзкую девчонку! Родители не имеют права выпускать таких асоциальных личностей из дома, – негодовала Лея. Всю компанию, собравшуюся на день рождения Эми в ресторане в центре города, уже порядком утомили ее бесконечные рассказы о девочке, которая дралась с каждым движущимся существом в детском саду, который посещала их дочь Софи.
– Однако Джойсов это ни разу не остановило, – решил перевести тему Майк. Вся "тайная вечере" залилась смехом: Эми и Адам уже давно смирились, что их сын Генри стал поводом уместных и не очень шуточек со стороны их друзей.
– Напомни мне удалить твой номер, – саркастично ответил Адам. – А то боюсь получить оплеуху от своего сына за такие колкости. Генри, отцепись от официанта, он сходит на кухню за заказом и снова будет в твоем распоряжении! И нет, тебе туда нельзя.
И Адам убежал в очередной раз объяснять этому дьяволенку минимальные нормы морали. У Генри была своя задача в этот вечер – преследовать официанта от столика к столику и притворяться его стажёром. И это было даже на радость всем остальным – во всяком случае он не бил двойняшек или не заставлял их поджечь скатерти от свечей, так опрометчиво расставленных на каждом из столиков. О том, радовался ли бедняга-официант такому напарнику, никто не думал. В этом ресторане, кажется, даже у шеф-повара начинал дергаться глаз, когда наша честная компания заваливалась в заведение. И если Генри не пытался сломать столик, залезть на барную стойку или устроить костер – они были согласны на все.
– А почему Тина и Алекс не пришли, – непринуждённо спросила я, тут же получив пинок под столом от Лин.
– Эммм, семейные проблемы, не сошлись в вопросах воспитания. Ты не виновата, что не в курсе, не кори себя, – приторно улыбнулась Лея.
Сука. Я-то давно знаю, что Тина и Алекс второй год находятся на грани развода на фоне тотальных неудач супруга в бизнесе и умопомрачительного продвижения по карьерной лестнице второй, просто до сегодняшнего дня это не было поводом для непосещения общих праздников. Но давай, заводи свою вечную песню, про то, какие мы с Ником ущербные, что мы ровным счетом ничего не понимаем в этой жизни, потому что до сих пор не погрязли в ссорах по поводу того, кто везет детей в сад, кто забирает, кто сидит с ними, пока другой работает или развлекается с друзьями. Что мы такие негодяи, раз можем не думать о том, как мы будем выглядеть, придя на родительский комитет одетыми не по выдуманному ею самой дресс-коду, можем сорваться и уехать в отпуск, не прочитав миллиард отзывов таких же озабоченных мамок по поводу наличия только трех качелей для детей на территории отеля.
Никто из друзей не знал о том, что у нас тоже была своя больная тема. Для них это были конфликты в детских садах, для нас это был вечный конфликт с нашим собственным организмом. Но мы никому не позволяли повязнуть в этом дерьме и уж тем более – упрекнуть за незнание…
– Пойдем закажем коктейли на баре, – шепнул мне на ухо Ник, видя молнии в моих глазах.
– Напомни мне вылить этот коктейль Лее на голову, – сказала я ему по пути к бару, сквозь смех одёргивая его руку со своей задницы.
Ник – пожалуй лучшее, что со мной случалось в этой жизни. Он всегда читал меня как открытую книгу, умел развеселить, отвлечь, остановить надвигающуюся катастрофу, когда я сама была неспособна держать себя в руках, умел сделать так, чтобы все о чем я думала в минуты слепой ярости – это его горячие руки на моей коже. Этот чертовски харизматичный высокий и симпатичный повеса с волосами цвета нефильтрованного пива и телосложением скандинавских викингов вскружил мне голову в первые минуты нашего знакомства, ни оставив ни одному мужчине на этой планете ни малейшего шанса. В его синих, как ночное небо, глазах я видела весь смысл, что не знала прежде. Мы оба были не идеальны, оба – со своим небезупречным прошлым, но оба – открытые этому миру… И друг другу. С первой минуты.
Наша любовь накрыла нас обоих как цунами, в эйфории поглотив всех вокруг. Пусть это бесконечно отрицают все наши друзья, но только после того, как они поверили в нашу сказку и искренние чувства и отгуляли на самой сумасшедшей свадьбе спустя десять месяцев после нашего знакомства, они начали заводить потомство, которым так кичились перед нами. Мы повидали сотни ссор и расставаний наших друзей, из-за нашей политики "невмешательства и не осуждения", мы знали о каждом из них даже больше, чем положено и дозволено знать какому-то третьему лицу. С каждой неурядицей, недомолвкой и даже изменой они приползали к нам, побитые жизнью, обессиленные и ненавидящие себя самих. А уходили – воодушевленные и готовые идти дальше. Возможно поэтому, когда кто-то из них начинал, как нашкодивших котят, тыкать нас носом в нашу "неполноценность" – меня это раскаляло до предела. И если бы не мой идеальный муж, я давно бы уже вывалила на них все дерьмо, в которое они нас посвятили.
– Мне кажется "Вижн" забыл, как выглядят настоящие танцы таракана, – непринуждённо сказал мне Ник, потягивая Джин-тоник на баре. Когда-нибудь он забудет мои жалкие попытки показать – кто тут главный танцор диско в этом ночном клубе или это мой крест на всю жизнь?
– Ахаххаха, Ник, ты серьезно? Мы позволим себе уйти первыми в кой-то веке?
– А почему нет? Не все же им жаловаться на режим покоя и сна своих драгоценных отпрысков, что непременно уже началось, пока беспечные и безответственные личности прохлаждаются на баре.
– А знаешь, я давно не отбивала тебя от банды подвыпивших студенток, погнали, – на этот раз уже Ник поперхнулся своим коктейлем и рассмеялся.
Спонтанность – наше второе имя. Как и буря в стакане воды, что мне с завидным постоянством устраивал Ник. Этот вечер не стал исключением.
– Хлоя, какого черта ты там устроила? – Николас рвал и метал, стоило нам переступить порог дома.
– Нииик… Ну он же совсем один в этом городе, он видел мои кольца, никто не переходил границы, – надо сказать честно – язык у меня заплетался как у лектора, отведшего у нерадивых студентов шесть пар подряд, пальцы наотрез отказывались слушаться и справляться с застежкой босоножек. Хоть в обуви спать ложись.